Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора

Обская Ольга

Платье село идеально. Леру всегда удивляли мужчины, умеющие на глаз определить нужный размер. Откуда в них это? Каким непостижимым образом платье пришлось в пору и в талии, и в бёдрах, и в районе груди. Вот же Тоцкий прицельный, везде умудрился умозрительно мерки снять. Сразу вспомнился его взгляд, который не стеснялся задерживаться на всех упомянутых Лериных частях тела.

Отражением в зеркале она осталась довольна — очень эффектно. Надо признать, у "жениха" тонкий вкус. Он угадал, что Лере подойдёт смелое красное. Сама

она была равнодушна к этому цвету и никогда с ним не экспериментировала. А тут вдруг сразу поняла, что это её.

— Лерочка, — ахнула Злата, которая пришла заниматься с Марчелом и стала свидетелем преображения сестры, — тебе изумительно идёт! Ты в красном просто ангельски красива!

— Скорее, дьявольски, — усмехнулась Валерия. До ангела ей далеко.

Лере хотелось перед отъездом успеть познакомить Злату и Вилзорта. Но не вышло. Брата уже и след простыл.

"Сестрёнка, отлучусь по делам. Скоро буду", — гласила оставленная им записка. Куда его понесло? Ничего ведь в этом мире не знает.

Ладно. Если он вернётся раньше Леры, то его и Марчел сможет Злате представить. А ей нужно было убегать.

Экипаж, который Ольшанский прислал за Валерией и Тоцким, прогнозируемо оказался роскошным. Это был почти лимузин. Салон представлял собой чуть ли не малогабаритную квартиру. Тут тебе и бар, и музыкальный автомат, и мягкие просторные сиденья — мини-диванчики.

Тоцкий, видимо, решил играть жениха, с самого отъезда. Галантно помог Лере подняться по ступеням в салон, поддерживая и за руку, и за талию. Усадил на один из диванчиков. Сам пристроился напротив. Его взгляд, скользящий по ткани платья и не только по ней, был выразительно довольным. Считается, что мужчине нравится, когда женщина надевает то, что он подарил. Говорят, мужчины находят в этом какой-то скрытый смысл. Может, это сплошные домыслы, но Тоцкий явно что-то находил. Уж слишком его физиономия была сияющей.

Экипаж тронулся, и Тоцкий решил продолжить изображать предупредительного жениха.

— Налить вам сока? — на Леру смотрело само обаяние.

— Нет, спасибо.

Такое невинное предложение, но Валерии виделся подвох. Экипаж качнётся, сок прольётся на платье, а потом что? Тоцкий потребует его снять, чтобы отдать прачке отстирать?

— А я не откажусь, — он открыл дверцу бара и налил себе в прозрачный стакан чего-то бордового.

Видно было, что у дьявола прекрасное настроение. Ему всё нравится: и бордовая жидкость в стакане, и спутница в красном, и предстоящий спектакль.

У Леры, в общем-то, тоже не было поводов для уныния: и спутник ничего (как всегда адски привлекателен), и шоу, главной героиней которого ей скоро предстояло стать, держало в тонусе.

— А знаете, чем закончился педсовет? — неспешно потягивая сок, спросил Тоцкий. — Дьер Казимеж так впечатлился вашим рефератом, что выступил с инициативой провести в академии конкурс студенческих работ. С внушительным наградным

фондом.

Тоцкий произнёс это с намёком, что тут в основном его заслуга.

— Какая полезная инициатива, — усмехнулась Лера.

— Да, педсовет прошёл не без пользы.

— Мне он, вообще, понравился. Особенно, как вас лерра Катаржина распекала за небрежную работу, — Лера не смогла удержаться, чтобы не подтрунить.

Тоцкий беззвучно рассмеялся.

— Да, честно говоря, на какое-то мгновение почувствовал себя снова студентом.

— И часто вас на педсоветах пропесочивали, когда вы были студентом?

— А вас в вашем земном вузе? — не дал перехватить инициативу Тоцкий.

— Ни разу. Я была примерной студенткой, — вздёрнула Лера подбородок.

— Вы — примерной? — он недоверчиво улыбнулся.

— Да.

Были, конечно, у Валерии и в земном вузе неоднозначные приключения. Один раз даже компьютер у вредной преподавательницы взломала. Но не ректору же о таком рассказывать? Пусть думает, что Леру считали образцом для подражания. К счастью, Тоцкий и не настаивал, что бы она сознавалась в своих земных проделках. Сидел себе рядом, попивал сок и медленно скользил по ней взглядом вверх-вниз, вверх-вниз.

— Тебе идёт красное, — уголок его рта приподнялся в полуулыбке.

Неожиданное «тебе» волнительно резануло ухо. Волнительно приятно или волнительно неприятно? Не важно! В Лере всё равно вспыхнуло непреодолимое желание возмутиться бесцеремонному переходу на "ты".

Но пока она подбирала фразу поубийственней, возмущённо глотая воздух, Тоцкий продолжил:

— Если мы хотим убедить Ольшанского, что стали близки, как пылко влюблённые жених и невеста, то должны в неофициальной обстановке обходится без официальностей. Обращаться друг к другу на "ты" и называть по именам.

Вроде бы логично? Но Лере всё равно виделся во всём этом какой-то подвох. У дьявола не бывает без подвохов.

— Мы же разыгрываем спектакль для Ольшанского. Вот в его присутствии и будем обращаться по именам.

— А я думаю, лучше заранее потренироваться, — сказал и тут же начал тренироваться: — Может быть, всё-таки налить тебе сока, Лера?

Она ещё к «ты» не привыкла, а тут «Лера». Опять стало волнительно не по себе. Как у него это так легко получается? У Валерии пока язык не поворачивался обращаться к нему на ты. Субординация, чёрт её бери.

— Нет, дьер Ян, сока по-прежнему не хочу.

— Просто Ян.

— Дьер Ян, — упрямо повторила Лера.

Он отставил стакан. Подсел поближе.

— Ты что, меня боишься? — тёмные глаза смотрели насмешливо. — Потому что я ректор?

— Ни капли не боюсь. Хоть сто раз ректор.

Он провокационно поправил прядь её волос и так и оставил ладонь на шее. Большой палец легонько гладил кожу. Нежно и щекотно.

— Лера… — повторил настырно.

Ласково. Нагло. Собственнически.