Невыносимое счастье опера Волкова

Коваль Алекс

– За сердце, наверное, хваталась и охала, да?

– О, да! А как ругалась! Но это твой выбор. Я же делаю выводы из собственных промахов. Стараюсь, по крайней мере, – звучит задумчиво. – Мы тобой очень гордимся, Руслана. Если ты хочешь заниматься футболом, пусть так.

Я прикусила губу, неловко пряча ладони в задние карманы джинсовых шорт. Первое впечатление, как правило, обманчиво. Но, глядя на этого Дениса Георгиевича, и не скажешь, что когда-то давно он рискнул разрушить сыну жизнь, поставив его перед выбором. А может, и правда на ошибках учится?

– Спаси-и-ибо,

дедуль! Пойду позвоню Лерке, расскажу!

– И маме.

– Угу.

Я округляю глаза.

Мужчина, глядя на меня, говорит внучке вдогонку:

– Там в папке номер Ольги. Позвони. Она по тебе соскучилась.

И только когда Руслана скрывается на кухне, я делаю шаг на крыльцо. Прикрываю дверь и спрашиваю:

– Что это значит? Вы знаете, где Ольга?

Не нападаю. Нет. Просто… интересуюсь. Эта ситуация в целом уже порядком надоела. Я была бы рада поставить в ней точку. Даже если Ольга не сядет, я хочу просто быть уверена, что она далеко. И что к нам она больше не сунется.

Словно прочитав мои мысли Денис Георгиевич кивает:

– Знаю. А как по-другому, Антонина? Она ведь моя дочь, – заложив руки в карманы брюк, отходит к перилам, кивком приглашая присоединиться.

Я молча сую ноги в тапочки и прохожу следом.

– Я не мог позволить Виктору посадить сестру. Поэтому, как только он явился ко мне в кабинет, мои люди нашли и вывезли Ольгу. Сначала из города, а потом…

– Из страны, я полагаю?

– Именно.

– Мы так и думали.

– Антонина, я здесь, чтобы…

Денис, не договорив, ненадолго замолкает. Гуляет взглядом по территории дома и, словно что-то для себя решив, оборачивается и смотрит прямо мне в глаза, заявляя:

– Скажем, я хочу сделать первый шаг к примирению со своим сыном.

– Вряд ли это возможно после всего.

– И тем не менее. Да, я признаю, что повел себя ужасно с Виктором в молодости. Понимаю, что отчасти виноват в вашем разрыве. Грызет ли меня совесть? Немного. Но я такой, какой есть. Далеко не святой. Однако, десять лет тишины стали для меня хорошим уроком.

– Дело не в этом. На прошлое Виктор смог бы закрыть глаза. Но Ольга…

– За то, что творила моя дочь, я ответственности не несу. Но и в тюрьму ее отправить… я – отец, Антонина. Мое сердце хоть и, как думает Виктор, каменное, но не настолько.

– Как бы странно это не звучало, но я понимаю вас.

– В общем, я прошу прощения, что сделал поспешные выводы на ваш счет. Прошу прощения за дочь сумасбродку. И я очень надеюсь, что вы меня услышите, Тони.

Я киваю.

– Передайте Виктору, что искать Лелю не нужно. Без толку. В свою очередь я гарантирую, что Ольга вашу семью больше не побеспокоит. Въезд в страну ей закрыт в любом случае. Вопрос с опекой Русланы я решу в кратчайшие сроки. Чтобы было все официально. Оформим ее на Виктора. Ну, а звонок Русланы… Я хотел бы попросить позволения периодически давать внучке возможность общаться с матерью. Все-таки она ее дочь. А мы все не хотим, чтобы психика ребенка была испорчена в столь трепетном и нежном возрасте.

Слова звучали вкрадчивым, уверенным, спокойным голосом Дениса Георгиевича. Не приказы. Не

угрозы. Констатация факта и разговор на равных. Я могла бы тысячи раз начать протестовать и возражать. Но, да простит меня Виктор, я была согласна с его отцом. Я была готова… простить Ольгу, заимев в ответ уверенность в том, что завтра она не появится на пороге моего дома с очередной идиотской идеей.

Я понимала каждое слово Волкова-старшего. Более того, каждое из них спокойно принимала. Ребенку нужна мать. Мы не в праве ее у нее забрать. А отец не может отдать дочь, какие бы ужасы она не натворила. Даже в угоду интересам сына. Денис нашел компромисс. Не нам судить его с морально-этической стороны.

– Я вас услышала, Денис Георгиевич.

– Мой сын прав. Я тяжелый человек. Много лет я жил и живу только бизнесом. Но я тоже способен на чувства. Виктор ушел из семьи десять лет назад, но от этого я никогда не переставал считать его своим сыном. Однако меня он слушать не станет. Вас же, Антонина, он любит. К вашим словам он прислушивается. Единственное, о чем прошу – оставить Ольгу в покое. Пусть это будет платой Виктора мне за помощь. И да, я эгоистично тешу себя надеждами, что когда у меня родится еще одна внучка… или это внук?

Я пожимаю плечами.

– Пока не знаем. Рано.

– В общем, что однажды у нас с женой будет возможность познакомиться с новым членом вашей семьи, Антонина. И что однажды мы с Надеждой тоже станем ее частью. Семьи. Еще раз прошу прощения, что побеспокоил так поздно, – кивает Дениса Георгиевич. – Путевка Русланы полностью оплачена, заезд в первых числах июля. Лагерь хороший, внучке понравится.

Я, как сомнамбула, снова молча киваю. Слов нет. Появление этого человека поистине меня вогнало в ступор. А услышанное про семью – выбило из равновесия окончательно. Его слова кажутся искренними. Без лукавства и фальши.

Ну почему людям нужно пережить столько ужасов, чтобы понять, что реально ценно и важно в их жизни?

– Если вам вдруг что-то понадобится, буду готов с радостью помочь, Антонина. Любой вопрос. Любые деньги.

– Это вряд ли. Ни я, ни любовь Виктора – не продаемся. Но спасибо.

– Добрейшего вечера! – улыбается Денис Георгиевич Волков, и эта улыбка так неожиданно ему идет, что хочется улыбнуться в ответ. Что я, собственно, и делаю, слегка приподнимая уголки губ.

Я провожаю папу Вика взглядом до самой калитки. Странные чувства после разговора. Будто бы и правда… точка.

Волков старший скрывается из моего поля зрения. Но я не ухожу. В растерянности стою на крыльце до того момента, пока не стихает шелест шин его машины по асфальту.

Глава 49

Глава 49

Нина

После отъезда Волкова-старшего Руслана не на шутку заведена. Эмоции у девчонки плещут через край. Мне же нужно хорошенько все обдумать и желательно в одиночестве.

А еще я хочу услышать Волкова. Поэтому, вернувшись на кухню, хватаю телефон и набираю ему. Но Виктор не отвечает. Кидает смс-ку.