Невыносимый Дар
Шрифт:
Пропускаю Дара вперед себя в комнату, испытываю неясное смущение. Он уже бывал у нас, но именно сейчас мне кажется, что тут очень мало места, не очень убрано, и вообще идея позвать его к себе уже не кажется такой хорошей, но идти на попятную странно и стыдно, поэтому стараюсь вести себя максимально естественно.
— Устраивайся, но у нас, конечно, не так удобно, как у тебя дома.
— Каро, — усмехается парень. — Не забывай, преимущественно я живу на соседнем этаже.
От неловкости сбегаю в душ. В душ идти тоже при нем неловко, мне кажется, в этом поведении
На душе становится неприятно, но я не успеваю надумать себе разного, потому что он возвращается. Тоже с влажными волосами после душа и домашней одежде.
— Я посчитал, что душ мне тоже не повредит, — признается он и с наслаждением падает на мою кровать, а я морщусь. Вот что за человек? С его экзоскелетом такие прыжки чреваты и явно болезненны.
Это вечер тишины. Мы лежим на кровати и молчим. Дар обнимает меня за плечи, а я дремлю, уткнувшись ему в плечо, и даже не сразу замечаю, что ткань рубашки уже мокрая от моих слез.
Он медленно перебирается мои волосы, которые проскальзывают между его пальцев словно шелк.
— Почему ты так редко носишь их распущенными? — спрашивает он, и я признаюсь.
— Ему так нравилось. Распущенные и завитые, длинные, как у куклы. Не хочу быть куклой, поэтому распускаю только после душа. Знаю, что это глупо. Возможно, когда-нибудь избавлюсь от этой фобии.
— А почему тогда не обрежешь? — задает Дар вполне резонный вопрос, и я думаю, как описать свои чувства.
— Потому что длинные волосы для меня — символ победы над ним. Я мечтала обрезать их все время, пока находилась в плену, потому что знала: с длинными волосами стану безупречной и умру. Но волосы отрасли, а я все еще жива. С каждым годом волосы становятся длиннее, а я все дальше от того кошмара. Для меня это символично, — признаюсь я и добавляю с невеселой усмешкой. — Была дальше от кошмара.
— Все образуется, — говорит Дар, целует меня в макушку, а я меняю позу и обнимаю его за талию. Ребро экзоскелета тыкается мне в щеку, и я вожусь, устраиваясь поудобнее.
— Тебе не больно? — спрашиваю обеспокоенно.
— Мне всегда больно, — признается он. — Ты не представляешь, как я хочу снова стать нормальным. Иногда мне кажется, что мысль об этом сведет меня с ума, но и отпустить ситуацию я не могу.
— Но ведь шэх дал тебе надежду?
— Или ее призрак. Никто не знает, возможно ли это.
— Если возможно, то у тебя непременно получится, — уверенно говорю я. — Ты всегда добиваешься, чего хочешь.
— А если нет?
— А если нет, то все усилия, которые ты потратишь, тоже будут не зря. Ты и так совершаешь невозможное каждый день в этом экзосекелете. Станешь еще сильнее, еще увереннее, движения будут более плавными, и боль уйдет. Цеуньши творит чудеса. И шэх творит чудеса. Поверь.
— Но если я не смогу, то полноценным никогда не стану. Ты всегда будешь круче. Зачем тебе такой парень?
—
— Нет. Это как раз нормально. Парень и должен быть богаче.
— Почему?
— Потому что на нем ответственность.
— Глупости, — говорю я и обнимаю его крепче, а Дар тихо смеется и снова запускает пальцы в мои волосы, заставляя меня мурлыкать, как кошку. Страх и боль отступают. Предательство матери еще жжет в груди, но уже не так сильно. Завтра новый день, и он непременно будет лучше.
Глава 14
Нам сложно друг от друга отлипнуть даже на следующий день. Мы проросли друг в друга. Слишком долго отрицали очевидное, и теперь нам необходимо быть рядом. Мне кажется, если я отпущу Дара и останусь одна, в мою жизнь снова ворвется кошмар. А я этого не хочу. Я хочу покоя. Но в то же время понимаю, что это неправильно. Я всегда функционировала как самостоятельная единица, и нельзя расслабляться. Это слабость, а я панически боюсь быть слабой.
К тому же и у Дара есть дела. Он словно извиняется передо мной, когда говорит, что до тренировки, которая сегодня вечером будет у нас совместной, ему нужно заскочить домой. Бабушка периодически работает с ним и его магией, делая все, чтобы высвободить, как можно больше магической энергии.
Ему тоже не хочется расставаться. Я вижу по глазам, но невозможно постоянно цепляться друг за друга. Нам важно понять — если мы ненадолго расстанемся, мир не рухнет. Дар уезжает, пообещав заехать за мной перед тренировкой. Добираться в город все так же неудобно. Проводив его, я иду в столовую. Потому что в любовном угаре есть тоже забываю, а вечером тренировка.
Так погружена в свои мысли, что не замечаю никого и ничего вокруг, поэтому неожиданный голос, который обращается явно ко мне, заставляет вздрогнуть.
— Все же, значит, он…
Поднимаю глаза и вижу Кита, который подпирает стену. Они так похожи с Даром, что сердце ускоряет бег, но отличает их выражение лица. Взгляд воспаленный и злой.
— Ты знал это.
Я пожимаю плечами. Я, действительно, не скрывала, поэтому суть претензий от меня ускользает.
— Знал, но думал, он оттолкнет тебя, — признается парень и проводит рукой по волосам, взлохмачивая светлую, падающую на глаза челку.
— И почему же? — От слов Кита становится обидно. Неужели я недостойна? Впрочем, конечно, недостойна и знаю это. Мы из разных социальных слоев, и когда-нибудь это станет проблемой.
— Ты — вызов и напоминание Дару о его несовершенстве, потому что сама ты совершенна, — говорит Кит хрипло, а у меня вспыхивают щеки. — Умная, красивая, талантливая. Ему сложно с теми, кто, по его мнению, лучше. Наши отношения сильно разладились по этой причине.
— Ты считаешь себя лучше его? — усмехаюсь я и качаю головой. От Кита я такого снобизма не ожидала, но парень поясняет.
— Я — нет, и то, что ты выбрала не меня, прямое тому подтверждение. Дар — да. И это проблема...
— Мы разберемся, Кит..