NEW-AGE – Эпоха тотального террора
Шрифт:
Пройдя через забор и тусклый газончик, Гедеон постучался в старую, деревянную дверь, а потом увидел в окно свою мать, одёргивающую штору.
Она открыла ему дверь, а потом скупо сказала:
– Здравствуй, сынок.
Мать никогда не была щедра на радость, восторг и улыбку, а поэтому встретила сына лишь словесным приветствием; при этом своим худощавым лицом она нисколько не выразила никаких эмоций.
– Привет, как поживаешь?– отвечая таким же бедным на эмоции выражением лица, спросил Гедеон.
– Неплохо, совсем неплохо, – ответила
Никаких объятий, поцелуев, нежных родственных приветствий после этого не последовало. Так уж было заведено в их семье – холодность и бесчувственность текли по их венам.
Когда Гедеон зашёл в дом и посмотрел сверху вниз в лазоревые глаза своей матери, то увидел в них усталость, слабость и тоску. Сама мать выглядела не так хорошо как раньше. Все-таки сказывался возраст, к тому же у неё появились новые морщинки. Но при этом она оставалась в хорошей физической форме: у неё не было, ни лишнего веса, ни больших мешков под глазами.
Мать улыбнулась и весьма серьезно, но без лишних эмоций произнесла:
– Мы давно тебя ждали. Думали, ты приедешь неделю назад. Я каждый день сидела у окна, ожидая, что ты появишься. Ждала так дня три и каждого, кто приходил к нам, я принимала за тебя. И теперь ты вернулся, когда мы уже не надеялись, что ты приедешь, – мать сделал небольшую паузу, – ты не представляешь, как я по тебе соскучилась… Сложно было без тебя.
Она проговорила такие сентиментальные, чувственные слова и при этом не показывала свою эмоциональность ни интонацией, ни выражением лица.
– Мне тоже было сложно, я тоже скучал, – сказал Гедеон, выдавливая из себя эти слова, будто бы насильно заставляя свой рот говорить.
Возможно, так было потому, что на самом деле по своей матери он вовсе не скучал. Гедеон вообще не знал, что значит скучать по своим родителям и даже наоборот, вдали от них чувствовал себя намного лучше. Он и сам так считал, что истинная любовь к родителям появлялась у него, когда он с ними расставался.
– Пойду, разбужу отца, а ты иди на кухню. Будем пить чай, – сказала мать и тотчас поскакала по деревянной спиральной лестнице на второй этаж.
Гедеон пошёл на кухню, осмотрелся, присел, а потом налил из прозрачного графина стакан воды и тотчас утолил свою жажду приятной жидкостью.
– Вот оно – возвращение блудного сына, – сказал отец Гедеона, входя с высоко поднятой головой на кухню вперед матери.
Отец сразу же доброжелательно протянул сыну свою мощную руку, которая в отличии от руки сына имела толстые и очень мощные пальцы. Сам отец выглядел довольно старым человеком: у него были седые помятые волосы, круглое морщинистое лицо и огромная покладистая борода – этакая бородища Маркса, которую отец носил сколько себя помнил. Она тоже стала отдавать сединой, вкупе с уже большим торчащим вперед животом сильно старила отца.
– Ну давай рассказывай, как тебя угораздило вылететь из академии? – без особой злобы, но с насмешливой язвительностью спросил отец.
И тут всё, о чём предполагал
– Да ладно, можешь ничего не говорить. Пусть это останется тайной,– сказал отец, совсем запутав своего сынка.
Мать язвительно добавила:
– Сейчас скажет, что это из-за мерзкой тётки, которая перешла дорогу от своей гнилой натуры.
После этих слов мать стала наливать чай.
– Почему так долго не появлялся? Мы ведь волновались о тебе, а ты даже не соизволил отписаться, – спросил отец, сев напротив Гедеона и заставив тем самым своего сына чуть засмущаться.
– Теперь я не пользуюсь компьютером, слишком большие штрафы и налоги вынудили отказаться от интернета, – невнятно проговорил Гедеон.
– Мог бы просто приехать. Час пути, – сказал отец, – мы всё ждали, когда ты приедешь. Думали, гадали, когда же твой запал вольного сосунка кончиться? И, наконец, дождались…
– Я ведь приехал просто дом родной навестить, а завтра уже вернусь в Метс, – стесняясь, ответил Гедеон.
– Значит запал не закончился, – насмешливо сказала мать.
Отец бодро произнёс:
– Ты не расстраивайся, насчёт Академии. В жизни часто так случается, что дело твоей жизни рушит какой-нибудь ничтожный человечек. Но время расставит всё на свои места. Злость то твоя уймется; она то ведь есть в твоем сердце, её то не может не быть. Я ведь сам это вижу, вижу, как ты её скрываешь, но родного отца не обманешь… Но потом, может, поймешь, что к лучшему это все и даже поблагодаришь злую судьбу за то, что свела со всяким гнильём. Главное нос не вешай. Не становись неудачником и смотри в будущее.
Отец сказал именно те слова, которые Гедеон услышать очень хотел и при этом, меньше всего ждал. От удивления Гедеон даже немного изменился в лице: напряжение спало, скулы расслабились, а брови разошлись. Будто бы наш герой вновь оказался в зоне комфорта, вновь почувствовал теплоту домашнего очага.
Мать положила на стол чай, а потом стала накладывать из большой кастрюли суп, от запаха которого у Гедеон сразу начали течь слюни. А вот отец по-прежнему продолжал говорить, подбадривая своего сына:
–В моей жизни ведь тоже были свои вредители. Да знаешь, сколько их было? Захочешь всех упомнить, так и не упомнить уже. А все по тому, что жизнь у меня слишком насыщенная и пакастников, желающих меня уничтожить была целая свора. Сколько я из-за них потерял в свои годы? И ведь даже под стражей был из-за их лживых слов, но теперь даже лиц их не вспоминаю и злоба вся прошла…
Гедеон с радостью понял, что родители с пониманием относятся к его трудному положению и всеми силами стараются его поддержать. Такое хорошеё отношение делало его более открытым и искренним. Теперь он уже говорил совершенно откровенно, не боясь ничего скрыть или утаить. Он сказал: