New York, New York...

Николаос

Чувство прайма… Чувство связи. Теперь я точно знаю, что невозможно представить его в теории, надо через это пройти. Впервые оно приоткрылось мне даже не в Бостоне, а, наверное, когда мы с Демоном

засыпали в обнимку на кровати гостиничного номера - но с другой стороны, именно как прайм, я могу оценить это только сейчас. Ты дорожишь кем-то, бесконечно, хотя при этом совсем не чувствуешь ответственности. Не изводишься, когда он не является домой с рассветом, и не боишься постоянно, не терзаешься мыслями, что с ним что-то случится… или уже случилось.

И точно знаешь, что переживешь разлуку без потерь, пусть даже и смерть. А он переживет твою.

Идеально. Охренительно. Это не значит, что Лайнус мне безразличен - совсем наоборот, я подпустил его к себе не то что близко, а вплотную. Просто у меня никогда не было ничего своего, но Лайнус будет принадлежать мне, даже если уйдет, как рано или поздно уходят все дети.

На самом деле он уже несколько лет как во мне не нуждается - не знаю, почему не уходит. Может, ему некуда податься. А может, действительно любит меня - или так

думает. Мне с ним весело - даже веселее, чем было с Беати, ведь больше я ни с кем не жил долго. Мне с ним удобно - он делает все, что я скажу. И не напряжно, хотя у него тоже тараканов хватает, не без того. А может, я действительно люблю его - или так думаю.

Я гребаный эгоист, да. И потому это - мое.

А у других - другое…

– Ну, и кто она?
– спрашивает Лайнус, касаясь уха теплым дыханием. Его тело после кормежки все теплое, совсем живое - у меня уже так не получается.

– Дочь.

Он снова шмыгает носом, но не переспрашивает, хотя звучит это как-то двусмысленно. Умница мой. Когда-нибудь, может, и расскажу.

А может, и нет. В конце концов, ключ навеки сгинул на дне озера.

Думаю, Нью-Йорк подарил мне все, что хотел. И он достаточно хорошо меня понимает, чтобы снова стать городом незнакомцев.

Хотя бы на какое-то время.

*

энд