NEXT-3: Венок для Лавра
Шрифт:
Пришлось согласиться.
— Они сказали: здесь — с икрой, а вот это — с яйцом и, кажется, с котлетой... Запьешь морсом из грибов. Кажется, боровичков.
— Кто сказал? — не понял Иван.
Недоуменное пожатие сухими плечами. Дескать, какое значение кто, главное — сказали. Но все же ответила. Спокойно, доброжелательно.
— Дачники сказали... Им нравится быть щедрыми, вот и одаривают. Я тоже люблю принимать... Но все это — белковое. А мне нельзя. Группа крови не позволяет. А твоя группа крови разрешает принимать белковые бутерброды?
И
— Не знаю... Думаю, разрешает, — серьезно ответил Иван.
Женщина обрадовалась.
— Я тоже так думаю. Надо много-много белков. Ты растешь, мальчик. Ты уже вырос... Вчера вырос... А что было вчера? Не помню...
— Вчера была среда.
— Господи, какой же ты умник! Как моя доченька Таточка... Совершенно верно — среда... Ешь. Говори и ешь белки. Среда — плохой день. Четверг — хороший день. Сегодня мы с тобой встретились. Значит — хорошо... Дачники — щедрые, Мне тоже нравится быть щедрой... Если бы я не была сумасшедшей, обязательно сделалась бы меценатом... Ешь, не стесняйся! Наверно, бутерброды очень вкусные, хлеб совсем свежий... Пожалуй, я отщипну корочку. К углеводам моя группа крови относится нейтрально... А ты попробуй пирожок с капустой. Говорят: тоже полезно.
Пожевав корочку, она протянула сотрапезнику кусок пирога. Наверно, подношение заботливой Клавдии.
— Спасибо.
Кусок не лез в горло. Что по сравнению с этой несчастной все его переживания? Мелочь. Мало того — глупость! Мальчишество! Придумал себе врагов и — кого? Мягкого, заботливого Федора Павловича, такого же заботливого и внимательного Федечку.
Иван будто прозрел. Ему сделалось нестерпимо стыдно.
Сумасшедшая сложила в пакет остатки пиршества, поднялась, оправила сбившийся подол.
— Пойду, пожалуй. Надо обойти еще триста пятьдесят девять грибниц и проверить всходы.
Иван молча кивнул. Он был не в силах вымолвить хотя бы одно слово. Боялся расплакаться.
Подойдя к выходу из разрушенного здания, женщина неожиданно остановилась.
— Прощай, мальчик. Я больше не вернусь.
— Почему?
— Белковая пища. Ты уже вырос, взошел. А я не возвращаюсь к тем, кто вырос. Выросшим не нужны чужие бутерброды и пирожки. Они предпочитают свой хлеб, свою соль, свои ошибки и свои глупости... Чао, милый!
Напевая детскую песенку, она медленно побрела по тропинке. Наклонится, поправит поникшую травинку, выдернет сорняк. И снова идет. До следующей остановки.
До чего же она права, подумал Иван. Можно подумать, не сумасшедшая — оракул, пророк. Действительно, любой человек должен исправлять допущенные ошибки, выдергивать сорняки глупостей. Если он, конечно, не полный глупец и эгоист.
Возвращался домой Иван в приподнятом настроении. Завтра же, нет — сегодня, он повидается с Федечкой, повинится. И все возвратится на круги свои. Кроме верного Хомченко, у него появится еще один советчик, более надежный, которому можно доверять.
Каяться
Чем ближе коттедж, тем быстрей крутятся педали велика. Дай Бог, Федечка сидит на веранде, разговаривает с Лизой и не сводит ожидающих глаз с проселка. Будто неведомыми путями проник в сознание Ивана, подслушал его раскаяние...
Конечно, Федечки в коттедже Кирсановых не было. Вместо него нетерпеливо прогуливается Лиза. Покопается в любимом своем цветнике, поправит скатерть, переставит с места на место вазу или кувшин.
— Наконец-то, появилось красно солнышко, — с облегчением проговорила, вернее, прокричала она, когда велосипедист вкатился в открытые ворота. — Мать звонила, гулена. Беспокоится. Велела тебе немедля ехать в офис.
Вот это фокус! Увлеченная невестиными проблемами, Ольга Сергеевна в последнее время начисто позабыла о своем бизнесе. Если и покидает свой коттедж, то только для того, чтобы навестить Клавдию или пообщаться в городе с женихом.
После разговора с сумасшедшей горечь, если не исчезла окончательно, то как-то померкла. Вместо нее — добрая насмешка над любовными отношениями матери и Лавра.
— Зачем вдруг к вечеру? Что за срочность?
— А я откуда знаю? Велела и — все тут. Евгений уже раскочегарил своего «конька», ожидает. Потерпи, сейчас поедем.
Значит, что-то произошло неприятное, подумал Иван. Неужели, с дядей Лавром? Не должно быть — Федор Павлович сидит в тюрьме, ожидает решения своей судьбы. С кем тогда проблемы? С Федечкой или с Иваном? Вот и Лиза чем-то встревожена.
Женщина ушла в комнаты, появилась — в парадном одеянии — старомодном длинном платье с выпушками и рюшами. В руках — несколько пустых сумок. Непременные атрибуты любой хозяйки.
— Поеду с вами, — пояснила она. — Московская квартира, небось, пылью заросла до потолка. Наведу революционный порядок.
И наведет же! Все пылинки в панике выпрыгнут в раскрытые окна, грязная посуда сама собой очутится в мойке, мусор полетит в помойное ведро. Заработает стиральная машина, дурным голосом взревет пылесос.
Иван усмехнулся и подошел к машине, устроил на заднем сидении Лизу. Хотел было занять законное свое место рядом с водителем.
— Так и поедешь, без переодевания? — с привычной ехидиной осведомился Женька. — Матери не больно понравится.
Иван оглядел запыленные джинсы, мятую рубашку. Женька прав — не понравится. Странно, но обычно не признающий вмешательства в его привычки, Кирсанов-младший сегодня на удивление покладист. Что на него так повлияло: общение с сумасшедшей женщиной или предчувствие неприятностей?
— Ежели в офис — придется принарядиться.
— Только поскорей, — попросила-приказала Лиза. — Мать ожидает.
— Я по быстрому.
Через десять минут машина вырулила на проселок. Лиза думала о предстоящей уборке, Женька вертел баранку, Иван размышлял о непонятном вызове в офис компании...