Нэй. Сердце Сошо

Вятсон Вадим

Но все же для себя Сэм пришел к определенному выводу. Если он и решит родить и воспитать ребенка, то постарается сделать так, чтобы его любимая женщина (а как тут без любви – без любви никак) осталась жива после родов. Чтобы они вместе воспитывали сына, а не в одиночестве, постоянно вспоминая любимую женщину. Ведь ночью Сэм постоянно слышал стоны отца, шепчущего из ночи в ночь лишь одно слово. Имя той, которая даровала Сэму жизнь – Солана…

Нет, этого не будет! Или вдвоем. Или никогда Сэм не будет иметь сына. Как он это сделает, он не знал, но надеялся, что жизнь поможет ему решить этот вопрос.

Мать умерла, и отец двадцать лет воспитывал сына в полном одиночестве. В

прямом смысле этого слова.

Отец никогда не говорил о своих предках и родителях, повторяя: «Придет время и ты, сын, все узнаешь». Но пока время не настало, не стоит знать то, что не красит его память. И Сэм не настаивал и не приставал с вопросами, хотя было немного страшно от того, что же отец может скрывать даже от самого родного в этом мире существа.

Так и жили они в одиночестве на расстоянии сорока верст от самого близкого поселения орчей и людей. Почти у самого Змеиного Языка. Повзрослев, Сэм стал ему помогать, заготовлял камень-лог, ценный материал для поделок разных, очень у благородных и богатых людей ценимых. В свободное время отец тренировал Сэма, передавая опыт свой и знания. И очень много о смерти говорил (о подвигах орчей в памяти своей), ну и о прошлом. Но не о своем. Хотя, может, и себя упоминал, но только так, чтобы Сэм не понял, о ком речь идет.

Может, с возрастом, к годам пятидесяти, отец и рассказал бы сыну правду, почему он один остался и где его родичи или родственники. И о прошлом своем поведал бы. Но так уж случилось, что Сэм сам узнал все тайны, отцом скрываемые.

День рождения Сэм точно не знал. Не принято у орчей дни рождения справлять. Наступила весна, значит, следующий год тебе пришел, даже если ты родился в Новогодний и последний месяц зимы – Уль или как у людей февраль. Наступил новый год, а с ним первый месяц весны – Ан (или март все-таки?), и вот тебе уже и два года, хотя от рождения и месяца не прошло! Отец так и сказал, что в Уль ты родился. Но число не назвал. Это уже у людей он дату сам выбрал – 15 февраля (уль). Чтобы, так сказать, не отстать от принятого у белолицых календаря. Очень Сэму понравился человеческий календарь, спокойный, без смыслов в месяцах, ведь как отец значение месяцев ему рассказал – один уль чего стоит – «холода смерть несущий» и все остальные в том же духе, – то уж лучше бы не рассказывал. И чтобы странное слово – бюрократия – не трепала его по загривку всякий раз, когда он ярлык показывал для проезда по всем Восьми королевствам. Вот нужно им, чтобы был день рождения, и все тут. Пришлось выбрать.

Но тогда еще не было людей. А были только дом, горы и отец. И лето двадцатое, хотя на самом деле девятнадцатое.

Отец почувствовал орков часа за два до их появления. Можно было взять пожитки и уйти, но он не стал этого делать. Лишь Сэма отправил зажечь сигнальный костер. Несмотря на одиночество, отец не забыл о долге, и всегда поленницу дров содержал в полном порядке.

Зачем? И снова в будущем путешествии узнал Сэм, что большинство людей Ликсии считает «Змеиный язык» неприступными горами. Может, им так легче или спокойней? Но на самом деле есть в нем несколько тропинок, которые не зарастают и не исчезают и по которым можно пройти, причем чем чаще ходишь, тем она шире становится, а значит, больше народу пройти может. Вот поэтому у каждой тропинки, а их всего три, находились дозорные. Нет смысла в большом гарнизоне, которые в случае опасности подавали сигнал, и сюда уже направлялся отряд для выяснения причины тревоги. Орки, конечно же, знали о тропинках, но все никак им было их не расширить, чтобы клан мог пройти, все время на той стороне кто-то их встречал, и редко кто возвращался из орков обратно в степи Бамбатура.

Но

за всю жизнь Сэма это был первый случай, когда орки решили пройти именно через эту тропинку. И первый раз в жизни он развел костер. А увидев ответный сигнал, поспешил на помощь отцу. Но, видимо, тот специально обманул сына со временем, потому что, когда Сэм вернулся, дом их уже горел, а отец умирал с огромными ранами в груди.

По следам Сэм понял, что орки пришли и… ушли обратно, даже не стали ждать подмогу, которую вызвал Сэм. Просто подошли к дому, столкнулись с его отцом и после вернулись к себе в степи. Почему?

Когда Сэм вернулся, отец еще был жив. Но, конечно, спасти его было уже невозможно. Вот именно тогда ему и пришлось совершить самый главный и самый страшный поступок в своей жизни. Отец, еще загодя готовя Сэма к этому ритуалу, всегда требовал от него неукоснительного исполнения всех действий. Слушая отца, Сэм ужасался, что, возможно, ему предстоит это совершить, и в душе надеялся, что отец передумает.

Не передумал. Он был ниже сына, и на его фоне казался слабым. Но на смертном одре его рука железной хваткой вонзилась в грудь Сэма, а глаза и уже почти еле слышный голос требовали!

Требовали!

И Сэм сделал это.

Убил отца.

Но не это было страшное в этом поступке. А то, что ему пришлось еще из живого родителя вырвать трепещущее сердце. И на его глазах, еще живых, вонзить свои зубы и двойные клыки в эту теплую плоть родного отца. И только тогда хватка родителя ослабла, а на губах появилась улыбка.

Орчи умны и достаточно развиты, но большинство людей считает их туповатыми и даже глупыми. И орчи этим пользуются, стараясь не разочаровать людей в этих их мыслях.

Но на самом деле, орчи просто немного одичали, находясь во власти орков, да и люди не очень любят существ умнее себя. Вот и позабыли многое из прошлого: традиции и ритуалы.

И самый главный ритуал – ритуал Памяти Предков.

Сэм никогда не искал – знания сами текли к нему. Как и это знание, об этом кровавом, но все же не смертельном ритуале, пришло к нему в библиотеках Старо-Холма Великого Княжества Дланского. Мало где можно найти эти огромные орчьи книги (многие люди удивились бы, узнав, что у орчей есть книги и даже алфавит, основанный на… эльфийском алфавите), но в Длании их оказалась целая дюжина. И в одной из них он и прочитал об этом ритуале.

В год совершеннолетия, в древние времена это сорок пятая весна, а в более поздний период стало считаться тридцатилетие, орчье, племя собиралось на ритуал Инициации или Памяти Предков. Все, кто пришел к этому совершеннолетию, рассаживались в круг возле специально запаленного шаманами белого костра. И по очереди делали глоток из огромной чаши, наполненной кровью предков, то есть родителей. При этом шаман читал определенные магические мантры, сопровождая каждый глоток ударом своего посоха о землю. Ритуал заканчивался финальным глотком последнего совершеннолетнего орча. Считалось, и так было на самом деле, что с кровью предков молодые орчи воспринимают и память родителей, и многих поколений до них.

Выйдя в свет, Сэм понял, что ритуала Памяти предков уже давно не существует. Орчи, как и люди в свои тридцать лет, входят под арку Благородства и, так как среди них просто не может быть сошо, всегда выходят с определенным воссиянием цвета морской волны. Красная кожа орча озаряется этаким голубым светом, что довольно красиво и необычно. Правда, чтобы не вводить людей в заблуждение или не заставлять их думать всякие разные глупости, Арку Благородства орчи проходят не где попало, а приходят в Ахен, столицу орчьих земель, где их воссияние не является чем-то странным и удивительным.