Неясные огни
Шрифт:
— Так всё дело в девушке? — изумлённо спросила некромантка и просто не смогла сдержать улыбку.
Так повезти ей просто не могло! Без некроманта он ничего не сможет сделать, а значит, придётся соглашаться на любые условия. Это же просто прекрасно! Развалившись в кресле, Син даже не пыталась скрыть свою внезапную радость.
— Как это прекрасно! — промурлыкала она, — люблю, когда от меня кто-то зависит. Я тут услышала много интересного о тебе, думала, что ты совсем уж сошедший с ума садист-убийца, а тут вот оно что…
— Не зарывайся, — прошипел
— Можешь угрожать мне сколько угодно, теперь-то я знаю, что ты мне ничего не сделаешь, по крайней мере пока, — она не смогла сдержать самодовольную улыбку. — Я-то гадала, на кой тебе этот призрак… а ведь вы — заложники своих привязанностей, не так ли? Что такого произошло, что ты хочешь её вернуть? И ради этого подставляешься под удар, чтобы она вспомнила? А ведь это просто человек. Какая ирония, не правда ли? Представляю, как ты бесишься.
— Короче, — оборвал некромантку Маркус, не желая больше слушать то, что он и так прекрасно знал, — чего ты хочешь?
— Для начала, у меня есть теория, что к истреблению моего ордена причастны некоторые, хм, официальные лица, и хотелось бы узнать точно.
— Каким образом?
— По идее все договоры и официальные бумаги лежат у сторон, заключивших перемирие, как и прописанные условия этого мира. Некроманты не могли вдруг умереть все разом вскоре после войны, я думаю, что наше истребление было одним из условий со стороны вампиров. А значит, бумаги хранятся в документах во дворцах Ларминии, Карнии и, конечно же, в замке самого Деймора. К последнему не стоило даже пытаться лезть, Карния очень далеко, но Ларминия ведь лишилась королевской семьи? Можно попробовать попасть в их дворец.
От абсурда услышанного у Маркуса глаза на лоб полезли, он сперва даже подумал, что Син его разыгрывала. Но судя по выражению лица, говорила она вполне серьёзно.
— В общем, мне нужно их найти, — подытожила она. — Когда твой коронованный призрак явится обратно, не забудь позвать. Пойду пройдусь до таверны и выпью бокальчик вина, бывай.
Син разве что не взлетела, окрыленная такой внезапной сменой обстоятельств. Она быстро ушла, практически подпрыгивая и напевая что-то себе под нос.
Маркус судорожно вздохнул. Ему была отвратительная сама мысль находиться в положении должника, кто знает, каких условий понаставит эта наглая женщина, но выбора не имелось. Сам он даже не знал, что можно было бы предпринять в отсутствие тела, даже жрица не знала. Если бы заклинание было другим и осталось тело, то вампир просто обратил бы её в низшую и всё.
Ладно, в конце концов, ещё неделю назад он просто хотел поговорить с Амелией, по внезапное появление некроманта переиграло все планы. Да и безумие слегка ослабло рядом с призраком. Следовало радоваться такой удаче, а не заниматься самокопанием вновь и вновь. В конце концов, ничто не помешает убить Син потом.
* * *
Вампирша совершила рывок и удар в одно мгновение, но я видела это словно
Я бросилась к Маркусу и прижалась, боясь даже дёрнуться, иначе, казалось, реальность рассыплется на осколки. Не знаю, могут ли мёртвые плакать, но я плакала, вжимаясь в тело вампира. Плакала о нём, о себе, и о том, чего уже никогда не произойдёт. Зачем он позвал меня? Зачем я всё вспомнила? Теперь моя боль вернулась, разрывая изнутри острыми когтями похороненных надежд.
Не знаю, сколько я так лежала, но почувствовав движение, только сильнее вжалась, боясь, что у меня отнимут его тело, но… подождите… вампиры же рассыпаются в прах?
Медленно подняв голову, я поняла, что Маркус жив. Как такое возможно?
— Вот ведь тварь, как ровно попала, — прошипел он, а затем поморщился и вынул нож из спины.
Приподнявшись, он закрылся рукой от яркого солнца, и осторожно посмотрел мне в глаза. Свет лился сквозь рябь, разгоняя непроглядную зимнюю тьму, и заставлял вампира щуриться.
— Амелия…
— Как такое может быть? — еле слышно прошептала я, посмотрев на нож, на рану, а затем в мерцающие красным глаза.
Он медленно дотронулся до моей руки, и я с удивлением поняла, что что-то ощущаю. Не телом… но памятью о том, что я должна была бы чувствовать, будь я живой.
— Ты спасла меня, восстановив завесу, — ответил он, всё ещё рассматривая меня с какой-то опаской.
— Но ты же… призвал меня… я не понимаю… ты видел, что я пришла и наговорил ей… ты знал? Ты сделал это специально?!
Голос надломился. Мне стало больно. Невыносимо больно.
— Как ты мог так поступить? — голос дрогнул, и я одёрнула свою уже почти прозрачную руку, — ты снова заставил меня страдать. Я не хотела вспоминать, я не хотела возвращаться…
Я больше не могла тут находиться. Прошлое нахлынуло бушующей волной, вернув все страхи, обиды и воспоминания. В памяти отчетливо вспыхнул взрыв на площади, могилы родителей, мраморная статуя сестренки, и моя собственная смерть. Пустота и боль захлестнули меня с головой, и утянули в водоворот. Я будто задыхалась и тонула, но так и не могла вздохнуть.
— Прости, но ты должна была вспомнить, — с грустью в глазах сказал Маркус, а взгляд мерцающих глаз потух.
Он потянулся рукой к моему лицу, но я покачала головой и отодвинулась, растворившись в реальности.
Воспоминания словно десятками нитей тянули меня к разным местам. Я ощущала, что должна пойти по ним. Вспомнить? Понять? Не знаю.
Тирра стояла неприступной крепостью, не давая проникнуть внутрь. Мой дом. Сколько всего связано с ним? Вся моя жизнь. Тут были родители и сестра… у меня была сестра. Услышат ли они меня? Я призрак и я здесь, возможно, я смогу с ними вновь увидеться?