Нейропат
Шрифт:
— Ламар получает изображение? — пролаяла Атта, обращаясь к Джерарду.
— На все сто, и звук тоже, — сказал Джерард, прижимая мобильник к уху. — Сейчас он снимает биометрические показатели девочки.
— Это безобразие! — злобно прорычал Халаш в камеру. — Безобразие!
Девочка начала ворковать — от этого звука у Томаса пробежали по всему телу мурашки. Это было все равно что наблюдать бредовый кошмар в подзорную трубу. Вдруг Томасу захотелось убежать — все равно куда,
— Роберта Сойер, — сказал Джерард еле слышно, повторяя то, что говорили ему по телефону. — Знакомые зовут Бобби. Судя по отчету, пропала без вести в Западной Виргинии неделю назад.
— Наш парень раскручивается, — пробормотала Атта.
— Тс-с... — успокаивал Халаш девочку. — Ш-ш-ш...
Он прижался щекой к ее растрепанным локонам. Закрыл веки, и скупые слезы проступили из-под них. Потом веки дернулись, открылись, как у марионетки: казалось, глаза Халаша что-то ищут в темноте за камерой.
— Тихо, — шепнул он.
И впился зубами в щеку девочки, как в яблоко. Она издала пронзительный, нечеловеческий вопль.
— Есть же границы! — взвыл Халаш, продолжая вгрызаться в ее плоть. — Всему есть предел!
Девочка билась в его руках, как глубоководная рыба.
— Нет, конгрессмен, — произнес голос из океанских глубин. — Есть только цепочки и поведенческие реакции. Какая разница, поступают ли внешние импульсы от меня или от мира?
Халаш помотал головой, как собака, отрывающая мясо от кости.
— Божественные цепочки! — крикнул он, выплевывая сгусток крови. — А ты — извращенец! — Всхлипывая, он наклонился над бьющейся в судорогах девочкой. — Это не я! Меня сотворил Господь!
— Но ты чувствуешь. Это твой выбор.
Перемазанный в горячей крови Халаш, рыдая, положил девочку перед собой на цементный пол.
— По-жа-луй-ста! — шипящим голосом произнес он, начиная раздеваться. — По-жа-луй-ста!
— Тебе этого хочется. Страсть как хочется
Томас повернулся и вышел из комнаты.
— Но... но... — доносилось до него бормотание Халаша.
Томас зашел в ванную и посидел перед унитазом. Он уставился на пыльный ободок из поддельной меди, подумал о микробах.
— Нет! Еще, чуточку еще, пожалуйста... — разносилось по дому, и потом эти звуки, слишком человеческие... слишком человеческие, чтобы принадлежать животному.
Его так и не вырвало.
— Ох, как хорошо-о-о-о...
Томас не мог думать. Не мог чувствовать.
— Та-а-ак...
В кабинете, куда он вернулся, царила мертвая тишина.
Сэм начала тихонько всхлипывать.
— Дерьмо какое-то, — сказал Джерард.
Все четверо — Томас,
— Загипнотизировал он его, что ли? — спросил Джерард.
Томас медленно провел рукой по голове.
— Нет. Гипноз действует не так. Представление о всесильном гипнотизере и полностью подвластном ему человеке — выдумка.
Сердитое выражение мелькнуло на пухлом, но миловидном лице агента.
— Но я как-то раз сам видел в колледже...
— Это наполовину правда, наполовину чушь, — прервал его тяжело дышавший Томас — В ходе исследования было обнаружено, что многие участники на самом деле следуют указаниям гипнотизера, чтобы доставить удовольствие публике, а не ему.
Джерард покачал головой, явно не убежденный словами Томаса.
— Я знаю, что видел.
— Значит, ты идиот, — сказала Сэм. — Ты видел бинты?
— Я про колледж говорю, — ухмыльнулся Джерард.
— Так вы считаете, это какая-то мозговая операция, профессор? — спросил Дин Хини.
Томас почесал в затылке. Чем больше он старался отогнать видение, тем отчетливее оно ему представлялось.
— Скорее всего, да, — сказал он, чуть помолчав. — Своего рода хирургическое вмешательство, вероятно затронувшее переднюю часть поясной извилины и дорсолатеральный участок префронтальной коры... но для этого потребуется консультация невролога.
— Переднюю часть чего? — переспросил Джерард.
— Участок мозга, управляющий исполнительными функциями.
— Ну и ну.
— Поняли теперь? — спросила Сэм. — Он имеет в виду волю — части мозга, затрагивающие волю.
Томас чувствовал разлитый в воздухе яд — теперь они стали друг для друга всего лишь объектами.
— Спасибо, что просветили, агент Логан. А я-то уж решил, что он о передней части президента.
— Прости, Джер, — сказала Сэм с напускным раскаянием. — Я вовсе не хотела, чтобы это прозвучало снисходительно... Не хотела разговаривать с тобой свысока.
Все еще продолжая говорить по телефону, агент Атта медленно вышла из кухни.
— Поняла, поняла, поняла, — раздраженно зачастила она. — О'кей. Пока.
Захлопнув мобильник, она по очереди обвела взглядом всех присутствующих.
— Так. Я только что разговаривала с одним из самых дорогих пиджаков в Вашингтоне... — Произнеся это, она сурово взглянула на Томаса. — К вашему сведению, профессор, начиная с этого момента приказываю вам никому не рассказывать о том, что видели, понятно?