’НЕЙРОС’. Часть третья ’Черные слезы’
Шрифт:
— Вы там как? — внезапно спрашивает в наушнике Дмитрий.
— Штатно, — отвечаю я с удивлением.
Радиосвязь добивает сюда уже с трудом, только за счёт высоты башни. В пустошах мы будем сами по себе.
— Была попытка вас уронить. Кто-то пытался перехватить управление коптером, и…
— И что?
— И ему это почти удалось.
— Что значит «почти»?
— Прежде
— Мы стоим на площадке, ждём, пока эта лайба зарядится, но процесс еле идёт.
— Я говорил, что ты везучий как чёрт?
— Говорил.
— А ты не верил! Кстати, с зарядкой не только у вас проблемы, в городе вообще дурит электроснабжение. Производства остановлены из-за перебоев питания, но гражданские объекты пока работают. Я бы подумал на хакеров, но к электричеству нет доступа из сети. Есть и плюс — Калидия натянула свою шкурку и умотала посмотреть, что там с генерацией. Баба с возу…
— Так нас могут уронить в любой момент?
— Ну, в общем, да. Так что отключите внешнее управление.
— Как?
— Нужно снять обшивку и вытащить один кабель. Я выслал схему твоему технику.
Кери вынул коммуникатор, посмотрел на экран, перевёл вопросительный взгляд на меня. Я кивнул, и он побежал к коптеру, на ходу доставая из сумки инструменты.
— И ещё…
Знаю эту интонацию. Дима что-то капитально провтыкал.
— Говори уже.
— Не знаю, стоит ли сообщать твоим, но все, у кого импланты, под угрозой.
— Под угрозой чего?
— В Горфронте только что было несколько десятков жертв. Пока я отвлёкся на защиту вашего коптера, пошла команда, и они стали стрелять друг другу в бошки. Я с перепугу обрубил всю систему, это единственное, что получалось сделать быстро. В общем… Сейчас в городе не работает управление арендными. Всеми. Те, у кого простые автономные программы, действуют по ним, а у кого более сложные, клиент-серверные алгоритмы, зависли.
— И что это значит? Снизойди к моей компьютерной тупости.
— Пока я не даю перезапустить сервера, в городе ни хрена толком не работает. Потому что даже бляди в борделях подгружали свою камасутру из облака. А если серваки запустить, то активируется последняя команда перед отключением, она уже в буфере, понимаешь?
— И все друг друга перестреляют?
— Как говорит наша сестра: «Агась».
— И мои тоже?
— Агась. Скрипт уже в их импланте, просто я отрубил связь раньше, чем он запустился.
— Ненавижу киберпанк…
— В общем, выдёргивайте кабель из радиомодуля и валите в пустоши, как собирались. Тогда, даже если связь поднимется, то до вас не добьёт.
— А остальные?
— Делаю, что могу. На программном уровне я сильнее, но где-то же есть физическая кнопка «ресет». И, если до неё кто-то доберётся…
— Принято.
— В общем, папаша, напоминаю, нам с твоим будущим внуком рассчитывать больше не на кого. Не подведи меня хоть раз в жизни!
* * *
— Вы
В целях конспирации передавать координаты конвоя по сети не стали, встречу назначили в пустошах. И премше пришлось долго проторчать в одиночестве посреди ничего.
— Были причины, — отмахиваюсь я.
— Причины у него…
— Что с конвоем?
— Увидишь. Быстрее долететь, чем рассказать.
Это она, разумеется, из вредности. За то, что мы её заставили ждать. Ну да ладно, лететь действительно недалеко.
К найденному каравану подтянулся уже весь её бродячий клан. Расположившиеся вокруг машины присосались, как комары к голой жопе, к передвижной электростанции. Заряжаются, значит.
— Садитесь прямо на неё! — командует Костлявая. — Там сверху площадка есть. Заодно заряд доберёте.
Действительно, многоосная платформа имеет размеченную посадочную точку на крыше, и Лендик даже ухитряется посадить нас точно в центр. Учится парень, глядишь, и выйдет толк.
Железный кожух электростанции дрожит от работающего внутри генератора, воняет незнакомым и неприятным запахом выхлопа. Кери сноровисто подключает зарядный порт.
— Не похоже, что тут был бой, — отмечаю я вслух.
Машин, навскидку, столько же, сколько мы видели на видеозаписи с камер. Они выглядят неповреждёнными, просто запылились.
— Боя не было, — отвечает Костлявая мрачно. — Пойдём.
— Рефрижератор? — удивляюсь я. — Зачем им?
Машина выглядит незнакомо, но догадаться о предназначении несложно по термокузову и тарахтящему компрессору холодильной установки.
— Там были продукты, — сообщает премша. — Но их пришлось выгрузить. Смотри.
Она с усилием потянула на себя толстую термоизолированную дверь, в проёме заклубился холодный пар, а когда он развеялся, я увидел много-много ботинок. Они обращены к нам ребристыми подошвами и надеты на ноги. Кузов-холодильник плотно, доверху набит телами.
— И сколько их тут?
— Все. Когда мы их нашли, они уже были… Несвежими. У меня нет крематория, чтобы их сжечь, и лишних людей, чтобы копать такую большую могилу.
— Что с ними случилось?
— Они умерли.
— Я догадался.
— Похоже, что застрелили друг друга. Аккуратно, по очереди. Тела лежали очень компактно. Мы собрали оружие, оно никогда не лишнее, остальное осталось при них.
— А груз?
— Пойдём.
Кузов этой машины похож внутри на железнодорожный вагон без окон. И без дверей. И без полок. Проход посередине, остальное пространство заполнено прямоугольными горизонтальными ячейками. Каждая закрыта прозрачной дверцей, и за каждой дверцей — детская макушка. Ячейки небольшие, дети маленькие. Я было дёргаюсь вытащить ближайшего, но вижу, что он подключён шлангами, проводам и трубками к какой-то сложной системе жизнеобеспечения. Все это тихо гудит и, похоже, функционирует штатно. Пожалуй, лучше не трогать, не разобравшись.