"НЕЙРОС". Часть вторая "Крайм"

Иевлев Павел Сергеевич

Я запретил ходить в соседнюю башню. Хотя поиски Тамэя пока не перешли в активную фазу, появляться там небезопасно. Мы закупились, чем могли, закрыли переход, и Кери отключил привод двери. Понятно, что службу безопасности это не остановит, но у нас будет небольшая фора.

— Как ты думаешь, сестрёнка, я хороший человек?

— Самый лучший! Во всём мире! И всех мирах! Нет никого лучше тебя! — Нагма и на секунду не задумалась.

— Спасибо, — ответил я серьёзно. — Здорово, что ты так думаешь.

— Я это знаю! — кивнула она важно. —Ты

из-за Тамэя расстраиваешься, да?

Нагме двенадцать, но у неё отличный слух, и соображает она хорошо. А уж чувствует других людей и вовсе поразительно. Скрыть от неё что-то невозможно. Аллах, может, и не смотрит её глазами, как раньше, но определённо слегка подглядывает.

— Да, из-за него.

— Он был плохой. Онька говорила, обижал Лирку. Ты же его убил, да?

Я же говорю, девочка-рентген.

— Да, колбаса. Так вышло.

— Жаль, что это пришлось сделать тебе. Ты добрый. Добрые не должны убивать.

— А какие должны?

— Специальные. Как дядя Слон. Он не добрый, ему несложно.

— Боюсь стать как он, — поделился я.

— Нет, ты не станешь как он.

— Почему ты так уверена?

— Потому что Аллах иногда смотрит твоими глазами. А ещё… — она замялась.

— Что, плюшка?

— Только ты не сердись… Мы с тобой немножко одно и то же.

— Я не сержусь, просто не понимаю.

— Мы две части чего-то одного. И я не всегда вижу, где кончаюсь я и начинаешься ты.

— Я должен сердиться? Почему?

— Мне кажется, ты хочешь быть отдельным. Держаться в сторонке. Боишься, что мы сольёмся, как две капли воды.

— Не боюсь, — рассмеялся я. — Из нас вышел бы презабавный Нагмадок!

— Чур, глаза у него будут мои! И руки! И ноги!

— А от меня тогда что?

— Мозги-и-и! — разбесившаяся девчонка напрыгнула мне на спину, обхватила руками и ногами и повисла, как рюкзак.

— Сейчас сожму сильно-сильно, и как влипну в тебя! — завопила она мне в ухо. — Сразу станем Нагмадоком!

— Если влипнешь сзади, от тебя в нём будет, в основном, попа.

— Ладно, — она со вздохом опустила ноги на пол. — Но однажды я всё равно подкрадусь и влипну!

— Договорились, козявка.

***

— Я знала, что этот день настанет, — констатирует Костлявая.

— Корпа не вступает в клан, — в очередной раз напоминаю я.

Мы сидим в мотобаре на Средке. В нём пьют, не слезая с мотоциклов, — заезжают в специальные стойла, между которыми на удобной высоте столы. На удобной — если ты на моте. А если тебе шестнадцать, и рост твой метр шестьдесят пять, то у тебя торчит над столешницей только башка, и выглядишь ты предельно глупо.

Готов

поспорить, она это специально.

— Ну да, ну да, — скалится Костлявая. — Просто бизнес.

— Именно. И если тебя это не устраивает…

— То ты найдёшь другой клан?

— На кланах свет клином не сошёлся.

— Серьёзно? — глумится клановая. — Ну-ка, ну-ка, расскажи мне — куда ещё может свалить корпа, которая запалилась и на низах, и на верхах?

— Мы вовсе не «валим», как ты выразилась, — делаю я возмущенное лицо. — Просто сокращаем логистическое плечо.

— И это совсем-совсем не связано с тем, что некий мелкий прем привалил некоего вершка? И с тем, что теперь безопасники землю роют?

— Нам пора менять место, засиделись, — соглашаюсь я. — Движение — жизнь и всё такое.

— В твоём случае — определённо! — ржёт Костлявая. — Если не свалишь, долго не проживёшь.

— Тебя вот не спросил. Так ты согласна или нет?

— Ты так смешно пищишь из-под стола…

— Напросилась, — сплёвываю я.

Иду к парковке. Там стоят у своих мотоциклов клановые. Курят — чисто клановый прикол, остальные тут предпочитают аэрозольные ингаляторы, — пьют прямо из бутылок, трындят, ржут. Тех, кто из Клана Синей улицы, легко узнать по цвету курток. Я подхожу к ближайшему.

— Без обид, дро, мне нужен твой мот.

— А ты не охренел, мелкий?

— Охренел. Дашь?

— Дам по башке так, что она в жопу провалится!

Поддатый клановый тянется отвесить мне педагогический подзатыльник, я бью его в торчащий из расстегнутой куртки живот, добавив умения, он валится, как сноп. Я запрыгиваю на его мот, врубаю вариатор, тягой сбрасываю с подножки — он слишком тяжёл для меня, но десяток метров по прямой проезжаю почти ровно.

— Вот, теперь я хоть вижу, с кем разговариваю, — одобрительно кивает Костлявая и машет рукой за спину, останавливая направившихся к нам клановых.

— И что ты видишь?

— Не в меру наглого и мелкого, но всё же према.

— Слушай, вот зачем этот цирк?

— Хотела посмотреть, как ты выкрутишься.

— Ты уже видела, как я выкручиваюсь, Костлявая, — резко отвечаю я. — Если забыла, спроси у Хваталы. У Тамэя ещё можешь поинтересоваться. И больше не проверяй, потому что тебе не понравится.

К концу этого спича меня уже трясёт от злости. Гормональная система — это не только про секс. Это ещё и про агрессию.

— Стоп-стоп, — поднимает руки в примирительном жесте клановая. — Что ты сразу заводишься? Просто хотела посмотреть, натрындел ты, что можешь на моте, или нет.

— Увидела?

— Ну, сидишь ты, как порег на заборе, но хотя бы не упал.

— Мы будем обсуждать мою посадку на моте? — рычу я. — Если тебе нечем занять вечер, не еби мне мозги, а пойди в бордель.