Нейросити
Шрифт:
Наш отряд был не единственным на этой дороге – по пути из порта нам повстречались несколько других подразделений, и сейчас мы присоединились к артиллеристам, любезно согласившимся подвезти нас к точке сбора. Парни пилотировали «Плавник» – мощнейшую боевую платформу на гравитониевых двигателях. Машина, оснащённая автономным ИИ, несла на себе несколько тонн тяжелого вооружения, способного сравнять с землёй несколько кварталов.
Мы с парнями расположились на верхней палубе, недалеко от капитанского мостика. Внутрь нас никто, разумеется, не пустил (Протокол безопасности платформы, часть 1), да мы и не просились. Лишь
С разговорами к нам никто не лез – всем хотелось поскорее закончить затянувшийся вояж по средиземноморью. Не сомневаюсь – этим ребятам тоже до чёрта опостылело подавлять восстания в чужих странах – даже несмотря на огромные деньги, которые «Оборонэкс» платил своим «легионерам».
– Мечтаешь о доме, командир?
– У нас сегодня что, день разговоров? – я повернулся. Прислонившись к ограждению палубы, в паре метров от меня сидел Берсерк.
Игорь был штурмовиком. Здоровенный, почти два метра ростом, он производил пугающее впечатление на незнакомых людей, даже когда снимал свой жуткий шлем. Под ним скрывалась гладко выбритая голова, короткая, жёсткая рыжая борода, неровные уши, широченные скулы и идеально прямой нос, абсолютно чужеродный на этом выдубленном лице. Но если приглядеться, можно было увидеть тонкие рубцы вокруг него – нос этот, как и лицевые кости, а также ещё кое-что, Берсерку восстановили всего пару недель назад.
Всё вырастили заново, но вот в качестве носовой перегородки решили использовать автономный имплант. Причём на этом настоял сам Игорь, всё-таки решившийся раз и навсегда избавиться от недостатков «человеческой» (как он выражался) системы дыхания. Не знаю, я подозреваю, что под «недостатками» он подразумевал нечто другое. Это было персональное проклятье Берсерка – почти в каждой заварушке его нос оказывался сломан, и он впадал в бешенство. Никто не понимал, как так получается.
Некоторое время мы ставили деньги даже на длину «победной серии». Да, да – считали, в скольких операциях подряд нос товарища окажется расквашен. И всё это тянулось ещё со времён учёбы в военной академии. Такие вот весёлые товарищи. Что ж, зато с этим имплантом подобное уже не повторится. Было в этом что-то символичное. Череда увечий закончится вместе с историей нашего отряда, хм…
– Просто вдруг подумал, что сам мечтал бы о таком. А вместо этого понимаю, что после стольких лет службы люди вокруг меня вдруг резко изменятся, и я снова окажусь в кругу незнакомцев.
– Это ты не к тому человеку обратился, – заметил Сакс, – Готов поспорить – у старшего лейтенанта таких мыслей нет. Господин Соколов уже чистит пёрышки и готовится к блистательному взлёту в высшем обществе. Ему не до твоих проблем, Игорян.
– Знаешь, почему у тебя жены нет, Серёга? – спросил я.
– Почему?
– Потому что язык длинный, а пользоваться им не умеешь.
Берсерк и Вулкан заржали, Сакс тоже усмехнулся.
– Так у тебя тоже жены нет.
– Завязывай, – я чуть повысил голос, – Нечего тут обсуждать, парни. Вы с самого начала знали, что я здесь ровно на пять лет.
– Но куда дальше собираешься, так и не сказал, – с крыши капитанского мостика донёсся голос Кима, – Мы же братья по оружию, должны делиться такими вещами.
– О,
Парни вновь рассмеялись. Шутка была старая, но спустя несколько лет актуальности всё ещё не потеряла. Ким как-то осилил несколько голо-проекций книг по восточной философии. Особенно его привлекла литература о самураях и их кодексе. В какой-то момент он, впервые на моей памяти, превратился из замкнутого молчуна в болтливого прилипалу. Достал абсолютно всех в надежде рассказать, насколько бусидо и религия, которую он якобы исповедовал всю жизнь, похожи. Уже само по себе то, что в современном мире человек искренне верит в Бога, было удивительно, но таких мистических переплетений, которыми с нами поделился снайпер, я не встречал и в кино.
Не знаю, почему ему это было так важно – уже гораздо позже я стал думать, что он и вправду верил, что все мы – братья, раз на протяжении почти пяти лет делали одно дело. Но факт – тогда он достал абсолютно всех нас.
Теперь, когда Кима хотят подколоть, как правило, вспоминают именно этот случай.
Между парнями вновь завязалась словесная перепалка, но я в ней участия уже не принимал. Вызвав каталог личных файлов, запустил на линзах последнее видео от друзей. Оно было коротким, но за последние дни я пересмотрел его чёрт знает сколько раз.
Глава 2
Старт записи.
Камера показывала Сашу, Кристину и Петра. Ребята тусовались где-то за городом, на природе, расположившись на летней террасе, построенной из светлого дерева. Верхушки высоких сосен за постройкой шевелились на ветру. К месту, где Саша жарил мясо на гриле, а Петя что-то доказывал нашей подруге, вела изящная дорожка, выложенная плоскими камнями рыжего цвета. За кадром раздался голос моей сестры, снимавшей всё своими линзами:
– Ребята, записываю видео для Моти! Скажите привет!
– Привет!
– Эй братишка, как ты там?
– Мы соскучились!
– Считаем дни до твоего приезда!
– Когда вернётся – мы закатим такую тусу, что все обалдеют – это я вам гарантирую!
– Ой, Годунов, отвали со своими тусами! Тебе лишь бы развлекаться!
– Мот, мы тебя ждём!
– Почему сразу «отвали» – то, Лена?! Эй, Мот, братишка, мы тут реально дни отсчитываем. Смотри, что Крис замутила.
Ребята вытянули руки. На каждом запястье висел браслет, и у каждого он был своего цвета. Синий, красный, зелёный. И белый – на руке сестры. Всех их объединяло одно – на полимерных аксессуарах красовалась голографическая надпись «Мот: 34/1834 дня».
– Да, все очень ждут твоего возвращения, – улыбнулся худощавый Саня. Волосы собраны в короткий хвост на затылке, белоснежная рубашка с изящной голограммой юридической фирмы его отца, и стального цвета жилетка резко контрастировали с красками окружающей обстановки, – Кто-то, возможно, даже слишком сильно.
– Это ты о ком? – удивилась Крис.
– Ты что, ревнуешь?! – Лена рассмеялась, а подруга только фыркнула. Стройная, смуглая, черноволосая и кареглазая южанка была уверена, что конкуренток у неё быть просто не может. Пожалуй, права. По-крайней мере, пока она в таком платье, спорить с ней я бы не стал.