Нейтронная звезда
Шрифт:
При одном целом и четырёх десятых g, как утверждал лживый акселерометр, зажигалка стала невесомой и поплыла в мою сторону. Я позволил ей продолжать путь. Она определённо падала, когда достигла дверного проёма. Я выключил двигатель. Инерция яростно бросила меня вперёд, но я продолжал наблюдать. Зажигалка замедлилась и как бы задумалась, влетать ли ей в трубу доступа, или нет. Всё-таки решила лететь. Я навострил уши, пытаясь расслышать звук падения, и подпрыгнул в кресле: от мощного удара весь корабль содрогнулся наподобие гонга.
Акселерометр располагался в центре
Я благосклонно поделился с диктофоном несколькими быстрыми комментариями и вернулся к работе — перепрограммированию автопилота. По счастью, мой план был прост. Я не имел ни малейшего понятия, что это за таинственная сила, но сейчас уже знал, как она себя ведёт. Возможно, я всё-таки сумею выжить.
Звёзды сверкали синим, тонкими полосками обвиваясь вокруг той особой точки в небе. Казалось, я уже могу разглядеть крошечный объект — очень маленький, тусклый и красный. Возможно, это было воображением. Через двадцать минут я буду огибать нейтронную звезду. За спиной рычал двигатель. Находясь в невесомости, я отстегнул сетку безопасности и оттолкнулся от кресла.
Легкий толчок в сторону кормы — и руки невидимого призрака обхватили мои ноги. Десять фунтов веса удерживались пальцами за спинку кресла. Давление должно быстро упасть: я запрограммировал автопилот таким образом, чтобы он снизил тягу с двух g до нуля в течение следующих двух минут. Всё, что от меня теперь требовалось — добраться до центра масс в трубе доступа к тому моменту, когда тяга исчезнет.
Что-то пробралось в корабль через корпус «Дженерал Продактс». Психокинетическая форма жизни, обитающая на звезде диаметром в двенадцать миль? Но как могло что-либо живое выдержать такую гравитацию?
Что-то могло находиться в пространстве. В космосе есть жизнь: внепланетники, парусемечки и, может быть, многие другие — которых мы ещё не знаем. Чёрт возьми, да сама BVS-1 могла быть живой! Неважно. Я знал, чего пытается добиться эта икс-сила. Она старалась разорвать судно на части.
Давление на пальцы ослабло. Я оттолкнулся в направлении кормы и приземлился на заднюю переборку на полусогнутые ноги. Склонился над дверью, заглядывая назад, то есть, вниз. Когда невесомость вернулась, я пробрался в комнату отдыха, глядя вниз, то есть, вперёд, в нос корабля.
Гравитация менялась быстрее, чем мне бы того хотелось. Икс-сила росла по мере приближения перигелия. Компенсирующая тяга ракеты падала. Неведомое явно силилось разорвать корабль: два g в носу судна, два — в хвостовой части, и ноль — в центре масс. По крайней мере, я на то надеялся. Пачка сигарет и зажигалка вели себя так, как будто бы толкающая их сила увеличивалась с каждым дюймом пути, пройденного в направлении кормы.
Задняя стенка сейчас лежала в пятнадцати футах от меня. Я должен перепрыгнуть это расстояние, не забыв учесть меняющееся воздухе ускорение. С силой оттолкнулся обеими руками, отпрыгнул от ровной поверхности. Прыгнул слишком поздно. Вместе с падением мощности область невесомости волной продвигалась сквозь судно. Она оставила меня позади. Сейчас задняя стенка
Испытывая на себе чуть-чуть меньше половины g, я прыгнул в направлении трубы. Несколько долгих секунд глазел в трёхфутовый туннель, остановился в воздухе и уже начал падать назад, когда сообразил, что держаться мне не за что. Раскинул руки, упёрся в стенки. То, что нужно! Подтянулся и начал ползти.
Диктофон лежал в пятидесяти футах ниже меня, практически недоступный. Если я хотел сказать компании ещё что-нибудь, я расскажу это лично. Может быть, у меня ещё будет на это шанс. Потому что я понял, какая сила пытается разорвать судно на части.
То был прилив.
Двигатель выключен, я в центре корабля. Крайне неудобно висеть, распластавшись внутри трубы. Четыре минуты до перигелия.
Что-то треснуло внизу, в кабине. Я не мог видеть, что там сломалось, но чётко различал красную точку в центре синих кругов. Пятнышко сверкало как фонарь на дне колодца. Со всех сторон, между трубами термоядерного реактора, цистернами и другим оборудованием, синие звёзды освещали меня светом, который был почти фиолетовый. Я боялся смотреть на них слишком долго. Я правда опасался ослепнуть.
В кабине, должно быть, уже было несколько сот g. Я даже чувствовал изменение давления. На такой высоте, в ста пятидесяти футах от рубки управления, воздух был разрежён.
И вдруг, внезапно, красная точка стала больше, чем просто точка. Я дожил до этого момента! Красноватый диск проявился передо мной, корабль развернуло. Я судорожно хватал ртом воздух и плотно закрыл глаза. Руки невидимых гигантов обхватили мои плечи, ноги, голову. Мягко, но очень настойчиво, они пытались разорвать меня надвое. В эту секунду я понял, что Петер Ласкин умер именно так. Он сделал те же предположения, что и я, он тоже попытался спастись в трубе доступа. Но он соскользнул вниз… и я тоже соскальзывал. Из рубки управления донёсся протяжный скрежет рвущегося металла. Я попытался врыть ноги в твёрдые стенки туннеля. Кое-как, но они меня держали.
Когда я снова открыл глаза, красное пятнышко сжималась в ничто.
Кукольник, президент филиала, настоял на том, чтобы меня положили в госпиталь на обследование. Я не сильно сопротивлялся: лицо и руки у меня были багрово-красными, с волдырями — и всё тело ломило так, как будто меня жестоко избили. Отдых и нежная забота — вот и всё, что мне нужно.
Я лежал меж двух подушек, чувствуя себя жутко некомфортно, когда вошла медсестра, чтобы сообщить мне о посетителе. По выражению её лица я сразу понял, что это за посетитель.
— Что может пробраться сквозь корпус «Дженерал Продактс»? — спросил я его.
— Я надеялся, что вы мне это скажете, — ответил кукольник.
Президент филиала устроился поудобнее на единственной задней ноге. Он держал палочку, которая дымила зелёным и воняла чем-то вроде фимиама.
— Я и скажу. Гравитация.
— Беовульф Шэффер, не надо со мной шутить. Это очень важный вопрос.
— А я и не шучу. У вашей планеты есть луна?
— Это секретная информация.