Незабываемые ночи

Эшли Дженнифер

— Потому что я не посылала тебе приглашение. Я бы запомнила, я сама писала их все.

— Не вини Мортона. Он сделал все, чтобы не пустить меня.

— О, я определенно знаю, кто виноват.

Мак пожал плечами, пытаясь демонстрировать беззаботность. Ерунда, что у него взмокли ладони и он боялся уронить стакан воды, который Мортон принес ему.

— Но теперь, когда я здесь, я мог бы оказаться полезен. За кем, по-твоему, мне следует поухаживать?

Морщинки вокруг глаз Изабеллы проступили еще резче, но она не стала выказывать свое неудовольствие на

публике. Она для этого была слишком хорошо воспитана.

— За принцессой Бранденбургской и ее мужем. Они не слишком богаты, но очень известны и имеют большое влияние при дворе. Шотландия от них в восторге. Ты сегодня в килте, поэтому можешь в полной мере продемонстрировать им гостеприимство шотландского горца.

— Как пожелаешь, любовь моя. Я буду вести себя как настоящий шотландец.

Изабелла коснулась его руки и улыбнулась, и сердце Мака заколотилось с опасной скоростью. Он твердил себе, что эта улыбка предназначалась не ему. Изабелла понимала, что все внимание в гостиной приковано сейчас к ним, и хотела сделать из этого хорошую сцену. Она будет улыбаться до тех пор, пока не заболят губы, чтобы люди не говорили о забавном споре между Маком Маккензи и его живущей отдельно женой.

— Не перестарайся, Мак. Сегодня вечер миссис Монро, и я не хочу, чтобы ее обделили вниманием.

— Миссис кто?

— Сопрано. Ты бы знал это имя, если бы получил приглашение.

— Я пришел сюда сегодня по делу, моя дорогая. Но конечно, не для того, чтобы свести тебя с ума. Я пришел сказать тебе, что я не тратил время попусту. Я о том, кто подделывает мои картины.

Улыбка Изабеллы стала более искренней. Мак переместил свой взгляд на локон, лежащий у нее на правом плече, и едва сдержал желание наклониться и взять его губами.

— Это правда? И что же ты сделал?

— Я поговорил с инспектором Уэллоузом. Изложил ему суть дела и просил помалкивать. Никакой официальной жалобы, никакого официального расследования.

— Понятно, — скептическим тоном сказала Изабелла и переключила свое внимание на гостей, которые собрались вокруг заметно нервничающей миссис Сопрано.

— А я-то думал, ты обрадуешься, что я серьезно отношусь к этой проблеме.

— Непохоже, что ты серьезно относишься к этому. — Изабелла, как обычно, смотрела мимо него. — Ты передаешь это дело мистеру Уэллоузу и при этом просишь его никуда не лезть и не задавать вопросов.

— Эти люди из Скотленд-Ярда обладают поразительной способностью раскапывать информацию.

— А у тебя есть поразительная способность не делать того, что тебе неинтересно. — Изабелла отвернулась. — Проводи принцессу на ее место. Мы начинаем.

Пальцы Мака скользнули по ее платью, когда Изабелла пошла вперед, а все его тело пылало страстным желанием почувствовать женское тепло, которое скрывал атлас.

Миссис Монро спела восторженным гостям, которые по окончании исполнения взорвались аплодисментами и криками «браво».

Изабелла заметила, что даже Маку понравилось. На его обычно насмешливом лице она увидела восторженное одобрение.

Господи, ну почему она не может оторвать

глаз от этого человека? Она ни на минуту не поверила в его благовидное объяснение цели прихода сюда. Он якобы пришел сообщить, что разговаривал с полицией. Записки об этом было бы достаточно. Нет, Мак пришел сюда, чтобы показать ей свою власть над ней, убедить ее в том, что она сможет вычеркнуть его из своей жизни, только если он позволит ей это сделать. Он доказал, что даже ее преданный дворецкий не смог остановить его.

Выступление миссис Монро закончилось, и гости толпились вокруг нее. Теперь эта полноватая молодая женщина будет иметь успех. Изабелла передала ее в руки восторженной публики, а сама оглянулась туда, где сидел Мак. Он исчез.

Черт возьми! Знать, что Мак бродит по дому, но не знать где, напоминает ситуацию с залетевшей в дом осой. Невозможно уследить за ней, даже если не спускать с нее глаз.

— У тебя, Изабелла, дар открывать таланты.

Изабелла с трудом переключила внимание на Эйнсли Дуглас, старую школьную подругу из академии мисс Прингл. Эйнсли все еще носила траур по умершему мужу, но красота ее белокурых волос, румяных щек и серых глаз нисколько не потускнела.

— Я думаю, у нее все получится, — обеспокоенно ответила Изабелла, все еще пытаясь отыскать взглядом Мака.

— Я подумала, может, тебе захочется это знать. Вчера я разговаривала с твоей матерью в торговой галерее.

Эйнсли смотрела на нее с безучастным видом, понимая, что вокруг слишком много гостей. Но она превосходно умела увиливать. Всякий раз, когда повар мисс Прингл хотел знать, кто совершил набег на кладовку в предыдущую ночь, ни у кого не было, более удивленного и невинного лица, чем у Эйнсли. Сейчас она была одной из фрейлин королевы Виктории, но ее глаза по-прежнему выдавали в ней озорную девчонку-сорванца, какой она была прежде.

— С моей матерью? — Изабелла постаралась спросить это твердым голосом.

— Ну да. И с твоей сестрой Луизой.

Серые глаза Эйнсли переполняло сочувствие, и Изабелла ощутила тугой комок в горле. После ее первого бала и последующего бегства ей было запрещено видеться или разговаривать с матерью и с младшей сестрой. Прошло уже более шести долгих лет, но запрет отца, сурового графа Скрэнтона, все еще оставался в силе, даже после того, как она ушла от Мака.

— Как они? — с трудом нашла в себе силы спросить Изабелла, губы ей не повиновались.

— Все хорошо, — ответила Эйнсли. — Они с нетерпением ждут первого выхода в свет Луизы, который намечен на весну.

— Да, — Изабелла почувствовала, как болезненно сжалось сердце, — ведь Луизе уже семнадцать, самое время.

— Восемнадцать, как сказала твоя мать.

У Изабеллы перехватило горло, она всхлипнула. Луизе уже восемнадцать, а она просто потеряла нить событий, и от этого было еще больнее.

Она очень хорошо помнила день своего первого выхода в свет. Луиза помогала ей одеваться, фантазировала о том, что она будет делать на своем первом балу, и плакала, что еще слишком мала, чтобы идти на бал с Изабеллой.