Незабываемый 1919-й
Шрифт:
Конвоец. Два месяца, третий жалованья не дают — армия, служба… Знал бы…
Старший конвоец. В Питере дадут николаевскими и от англичан премия фунтами.
Конвоец. У них на вес дают? Фунтами? Вот зд'oрово! А сколько до Питера осталось?
Старший конвоец. Генерал идет смело… семьдесят пять верст осталось. На несколько дней работы. В Питере хозяевами будем: там чего хочешь напечатают — и николаевских, и керенок…
Конвоец. Говорят,
Старший конвоец. Не болтай много, генерал услышит, беда будет… Отвечай еще за тебя.
Конвоец(озираясь). А большевики, говорят, клятву дали: «Помрем — в Питер не пустим». Ох, резня будет… И чего нас сюда понесло, дядя Иван?
Старший конвоец. Боишься? А я на всю жизнь от страху излечился. Мне хоть в ад, хоть сам дьявол.
Конвоец. Ну? А как излечился?
Старший конвоец. Излечился. Стакан человеческой крови выпил без закуски — и всё сняло.
Конвоец. Действует? А чью кровь-то пил?
Старший конвоец. Пил, послал господь… А твое какое дело, чью? Чего-то ты сегодня разболтался, парень?
Конвоец. Не, я молчу, дядя Иван.
Старший конвоец. Кому дядя Иван, а тебе господин унтер-офицер Жабоедов.
Конвоец. Виноват…
Молчание. В кабинет входит генерал Родзянко. Потирает руки, смотрит на конвойцев, на стол.
Родзянко. Так, так, идем, идем… (В дверь.) Попросите ко мне начальника штаба!
За дверью: «Полковника Зейдлица к командующему! Полковника Зейдлица!» Торопясь, входит Зейдлиц.
Родзянко. Садитесь, Зейдлиц. Докладывайте, что там у вас подготовлено по Петербургу.
Зейдлиц(с немецким акцентом). Приказ по Петрограду, то есть по Петербургу, номер первый… Следует дата: некоего июня 1919 года. «Приказывается: Первое. Каждый должен немедленно заявить коменданту города о всяком известном ему коммунисте или комиссаре, равно и советском служащем, живущем в городе».
Родзянко. Так.
Зейдлиц. «Второе. Всем домовладельцам немедленно дать сведения о всех коммунистах и комиссарах».
Родзянко. И неблагонадежных элементах.
Зейдлиц. «И неблагонадежных элементах, проживающих в доме. Третье. Всякий, знающий какой-либо советский склад и оставленное советское имущество, должен заявить об этом коменданту или сдать на сборный пункт»… Укажем адрес. Может быть. Гостиный двор… «Четвертое. При проходе войск никому окон не открывать и у окон не стоять… Пятое. Всякое оружие, холодное и огнестрельное, сдать в двадцатичетырехчасовой срок. За несдачу расстрел
Родзянко. И ответственного за дом лица.
Зейдлиц. Записал. «Шестое. Движение по Петрограду разрешается до…»
Родзянко. Пяти часов вечера. Дальше.
Зейдлиц. «Седьмое. Всему населению обменять советские удостоверения у коменданта города»…
Родзянко. Устроите давку и очереди. У районных комендантов.
Зейдлиц. Ваше превосходительство, неудобно оставлять советские районы, лучше восстановить старые участки.
Родзянко. Согласен. Быть по сему.
Зейдлиц. Как приятно звучат эти старинные понятия и слова! Заново воскресаем, ваше превосходительство!.. «Восьмое. Восстанавливается свободная частная торговля всеми товарами и продуктами».
Родзянко. Откроются Пассаж, Елисеев, Бурэ…
Зейдлиц. «Девятое. Восстанавливаются все прежние названия улиц, площадей, зданий и прочее, согласно наименованиям, бывшим до большевистского переворота».
Родзянко. «Десятое. За нарушение какого-либо из этих пунктов — смертная казнь через повешение».
Зейдлиц. Я добавил бы, так сказать, несколько бодрых перспектив для населения.
Родзянко. «Одиннадцатое. Благонадежной части населения можно продолжать свою работу»… гм… «в ожидании прибывающего в ближайшем будущем для него продовольствия».
Зейдлиц. А оно будет?
Родзянко. Англичане обещали.
Зейдлиц. О подписи. Как разрешите именовать вас, ваше превосходительство?
Родзянко. Обыкновенно.
Зейдлиц. Ваше превосходительство!.. Сам народ найдет формулу необыкновенную, достойную… И союзники поддержат. Надо полагать, вы будете верховным правителем России…
Родзянко. Гм… Спасибо, Зейдлиц. Не забуду ваших услуг. Отпечатайте несколько десятков тысяч экземпляров этого приказа. Надо его заслать в Петербург, в нашу сеть. Дату поставим в нужный момент. Писарей подготовить для этого. Идите. Благодарю.
Зейдлиц уходит.
(Конвойцам.) Ну, молодцы, скоро и в Питере?..
Старший конвоец(рявкает). Так точно, ваше превосходительство!
Вбегает Зейдлиц.
Зейдлиц. Ваше превосходительство! Победа, радиограмма. Красная Горка восстала и примкнула к нам.
Родзянко. Дайте. (Читает радиограмму.) Это Неклюдов. Прекрасно, Зейдлиц, мы на пороге столицы России. Еще шаг — и мы там. Зейдлиц, поздравьте Неклюдова… чт'o бы ему дать?