Незабываемый 1919-й
Шрифт:
Комиссар эсминца «Гавриил». Я с эсминца «Гавриил». Товарищ Сталин правильно отметил про дух балтийских матросов. Четвертого июня мы вышли к Копорскому заливу — линкор «Петропавловск», «Азард» и мы. Отогнали три английских эсминца. Идем… В семнадцать часов тридцать семь минут смотрим — две торпеды по нашему эсминцу… Боевая тревога! И из воды рубка английской подводной лодки — в пяти кабельтовых, пятистах саженях. Комендор Богов по ней ныряющим. Огромный столб черного цвета так и взвился… Готова лодка, будь здоров! Водоворот сильный — и с огромной силой выходит из затонувшей лодки
Вдали, глуше, чем в первый раз, грохот снаряда. Чья-то реплика: «В сторону вокзала бьют». Сталин смотрит на следующего.
Комиссар линкора «Андрей Первозванный». Линкор «Андрей Первозванный» в непрерывной готовности. Команда раздражена обстрелом с Красной Горки. Надо разгромить так, чтобы не горка была, а блин. Просим разрешения.
Сталин смотрит на следующего командира.
Сталин. Слово имеет командир линейного корабля «Петропавловск».
Снова глухой разрыв. Реплика: «Да, по вокзалу».
Командир линкора «Петропавловск». Я начал бы с претензий.
Сталин. Говорите, товарищ командир, какие и к кому претензии. Говорите то, что думаете.
Командир. Передаю свое мнение и команды линкора «Петропавловск». Мы не хотим, чтобы наш линкор превращали в «плавающую батарею». А такое решение нам стало известно. Директива главкома была… Пора бы знать, что мы — русские линейные корабли… Таскать нас буксирным способом?! Я командир корабля первого ранга, служил в старом флоте, и не первый год. Я не сплавщик плотов на буксире… Очевидно, хотят повести линкоры малым ходом — на буксирах — в качестве мишени для англичан или Красной Горки?..
Сталин. Эта так называемая «директива» отменена.
Командир. Приношу вам, товарищ Сталин, благодарность от имени линейных кораблей. Мы в часовой готовности и готовы к морскому бою и бою с берегом. Флот существует для боя… В этом смысл нашей службы, жизни. Мы готовы к встрече с любым противником, включая и эскадру английского адмирала Коуэна. Я особо ценю сказанные здесь слова о русской морской традиции. Она жива. Я кончил.
Сталин. От частей армии, от ударной группы?
Встает командир, молодой краснознаменец.
Командир стрелкового полка. Четвертый стрелковый полк трехбатальонного состава, с пулеметной командой и командой конных разведчиков. Всего тысяча пятьсот штыков. Обмундированием и продовольствием обеспечены. Партколлектив сто человек. Общее собрание проведено. К бою готовы. Резолюцию
Еще один глухой разрыв.
Сталин. Кто следующий?
Командир броневого отряда. Бронемашины отряда к бою изготовлены. Горючее на неделю операции получено…
Реплика: «Ты что — неделю возиться хочешь?»
Командир. Нет, я хочу неделю гнать беляков, прижать к эстонской границе и искупать в Нарове. Понятно?
Сталин. Вот — правильный ответ. Следующий?
Командир бронепоезда № 52. Бронепоезд № 52, Сормовский — к наступлению готов. Все приемки закончены.
Сталин. Летчики…
Летчик. Ораниенбаумский воздушный дивизион изготовлен. Вся материальная часть в порядке, опробована. Можем взять полный запас бомб и металлических стрел. И если надо, листовок. Личный состав ждет боевого приказа. И просили передать вам, товарищ Сталин, спасибо за отмену эвакуации… Если бы эвакуация, мы бы остались без материальной части. Петроградский авиазавод все-таки нужное количество новых самолетов дает.
Сталин. Производство самолетов еще будем увеличивать. Авиация — государственно важное дело. Итак, осталось выслушать начальника артиллерии и начальника штаба Кронштадтской базы. (Воронову.) Затем вы.
Воронов. Есть.
Буткевич. Двадцать пятого мая сего года я ознакомился с рапортом комиссии, обследовавшей Красную Горку. (Читает.) «Охрана форта на должной высоте, техническая часть в полной исправности, огонь может быть открыт в десять-пятнадцать минут»…
Сталин. Против кого, это вас не заинтересовало?
Буткевич. В комиссии были партийные товарищи, я положился на их авторитет.
Сталин. Мы проверим этих партийных товарищей, обстоятельно проверим.
Буткевич. Они же писали: «Настроение форта вполне удовлетворительное. Крепость на форт может положиться, как на вполне надежную опору. Признаков, наталкивающих на подозрения, не наблюдалось нигде». Я прислушивался и также полагался на форт.
Сталин. Самооправданием заниматься поздно. Надо задавить измену.
Буткевич. Да, но положено пятно на честных специалистов.
Сталин. Чем реально сейчас можете помочь?
Буткевич. Мы мобилизовали все силы…
Сталин. Какие же?
Буткевич. Я отдал два Кронштадтских крепостных полка.
Сталин. Которые целиком перешли к белым…
Буткевич. Плохая воспитательная работа, плохой контроль. Я докладывал Военному Совету…
Сталин. Чем можете помочь сейчас?
Буткевич. Так сразу очень трудно ответить.
Сталин. Ну, а все-таки?