Незаконнорожденный. Книга 2. В мире птицы мохо

Микульский Владимир

Черный мрак сгустился над местом, где находился призрачный незнакомец, закружил в вихре и, рассыпавшись, бесследно исчез вместе с ним.

Приблизившиеся тем временем гвардейцы с удивлением смотрели на свершившееся на их глазах убийство и на место, где за мгновение до этого находилась странная фигура. Номарх быстро бросил сотнику несколько фраз, и сотник обратился к ним с речью:

– Гвардейцы! Предатели Орагур и Пиригон хотели силой захватить власть в стране. Мы с номархом Сарниусом, будущим энси Лагаша, не допустили это. Теперь у вас есть два пути – или идти за нами, помогая возвести на престол номарха Сарниуса, или

остаться нейтральными, не вмешиваться в дальнейшее и идти по домам. Кто с нами – отойдите налево, кто идет домой – направо.

Сотня, после недолгой сумятицы и споров, разделилась на две неравные части. Немногим более десятка гвардейцев все же не пожелали поддерживать номарха в его притязаниях на престол.

– Ну что ж, – произнес сотник, обращаясь к тем, кто уходил домой, когда выбор был сделан, – только не взыщите, кони вам, конечно, пригодятся, ехать далеко, но оружие оставьте нам, здесь оно нам будет нужнее.

– Ваше жалование будет выплачено сразу же после нашего прибытия в столицу, – добавил номарх.

Услышав про жалование, уходящие гвардейцы повеселели и, сняв оружие и прощально махнув рукой остающимся, ведя лошадей в поводу, направились к тоннелю. Не успели они сделать и десяток шагов, как оставшиеся верными Шар-Карену гвардейцы по знаку сотника натянули тетивы луков. Смертоносные стрелы, жужжа, устремились вслед уходящим. А еще через некоторое время все пожелавшие уйти домой гвардейцы, убитые и раненые, были безжалостно сброшены в пропасть.

– Проклятие, – выругался Шар-Карен, – я-то был уверен, что в моей сотне не найдется ни одного предателя. Ведь здесь все прошли отбор на преданность, и я был уверен и в этих шакалах, будь они неладны!

– Ну что ж, все не так и плохо, начало положено, – удовлетворенно кивнул номарх, – в конце концов, сейчас ты избавился от возможных предателей. Это будет важно, когда дойдет до действительно серьезного дела, а теперь двигаемся в столицу.

И поредевшая сотня во главе с номархом Сарниусом и сотником Шар-Кареном направилась к тоннелю.

5.

– Проклятые предатели и убийцы, – яростно, с дрожью в голосе, произнес Орагур, – когда я выберусь отсюда, вы заплатите за все! Клянусь, я все сделаю ради этого!

Вместе с ним такую же клятву дали Пирт и трое гвардейцев. В это время тучки снова открыли оба солнца, и висящая хрустальная панель с легким звоном рассыпалась на отдельные небольшие шестигранные кристаллы и рухнула в пропасть. Несколько кристаллов отлетели на площадку и упали к ногам стоящих людей.

– Какие интересные камешки, – подобрав два из них, сказал Пирт, – у нас в цирке их бы обязательно применили при жонглировании.

Он подбросил их один за другим вверх, намереваясь показать, как можно жонглировать ими, но один из гвардейцев схватил его за руку.

– Не сейчас, – сказал он.

Это было неожиданно для Пирта, и он не успел схватить один из кристаллов. Тот упал на камни и разлетелся на мельчайшие частицы. Упав на камни, частицы тут же испарились и превратились в туманное облако шагов десять в поперечнике. Облако загустело, закристаллизовалось и внутри него, как в зеркале, снова прошло все то, что только что видели путники, начиная с выхода трех человек из кустов, до момента, когда огромная панель рассыпалась под действием солнц. Путники снова пережили убийство командующего,

появление незнакомца в черном вихре и уничтожение части гвардейской сотни.

– Никогда не видел ничего подобного… Вот оно что, – догадался Орагур, – в этих камнях осталось запечатленным все, что мы видели, и стоит разбить их, как все это увидишь еще раз.

– Пирт, это самое важное твое поручение, – обратился он к Пирту, – ты возьмешь такой кристалл и будешь беречь его, как зеницу ока. С его помощью мы покараем убийц!

– Будет сделано, господин советник, не сомневайтесь! – и тщательно упакованный кристалл занял место в заплечном мешке Пирта.

– Олиона, кто был этот, в балахоне? – спросил скандинав, когда страсти немного улеглись и люди отправились в дальнейший путь.

– Я никогда не встречала таких, – ответила она, – но какие странные двойные глаза были у него! Он точно миркутянин. Это их обычная манера бесстрастно говорить, считая себя выше других. У них особая каста жрецов, отличающаяся от всех остальных. Уж не один ли из самых верховных жрецов это был?

– Значит, миркутяне уже начали войну, а у нас об этом ничего не знают, – вслух рассуждал Орагур, идя за скандинавом по горной тропе, – и Сарниус, этот проклятый предатель, помогает им.

Олиона догнала его и взяла за руку. Его рука была холодной от переживаемого нервного напряжения, а ее рука была горячей и обжигала его, но, одновременно с этим, действовала успокаивающе.

– Ты далеко, очень далеко от того места, где погиб твой учитель,– сказала Олиона Орагуру, – но здесь ты не просто идешь. Уже одним фактом своего присутствия здесь ты уже сражаешься с миркутянами, готовящимися напасть на твою страну. Тем более, если нам удастся встретить отца. Я уверена, что тогда мы вышвырнем миркутян и из моей страны, и из твоей. И тогда ты вернешься и отомстишь предателям.

Орагур, благодарно посмотрев на нее, ушел вперед, а на лбу его осталась непроходящая складка, первая из многих, которые возникают в самые напряженные моменты жизни, и отчего лоб всегда покрывается морщинами значительно раньше, чем они еще появляются где-либо на лице.

Едва красное солнце скрылось за ближними горными вершинами, как свет синего, уже близившегося к завершению дневного пути, но по-прежнему яркого солнца придал окружающему пейзажу оттенки, никогда ранее не виданные путниками. И в воздухе, и на скалах все было только в голубых и синих тонах. Над высокими вершинами, покрытыми вечными снегами, повисли ореолы ультрамаринового ярчайшего света. Ярко-синие водопады низвергали чистую синюю воду, рассыпающуюся мириадами синих брызг при соприкосновении с землей в крайней точке падения. Высоко над скалами парили синие орлы, то по спирали поднимаясь вверх в восходящих воздушных потоках, то камнем падая вниз, сложив крылья, чтобы вновь расправить их у самой земли, когда, казалось, они вот-вот должны уже были неминуемо разбиться о земную твердь. И люди были окрашены в различные оттенки синего цвета. Это было настолько неожиданно и незнакомо, что пришлось даже сделать привал, чтобы дать всем привыкнуть к сверкающим краскам окружающего мира. Через несколько дней все привыкли к световым эффектам и уже не обращали на них такое внимание. Но сейчас увиденное впервые зрелище необычайной игры красок оказало потрясающее впечатление на всех, за исключением местного жителя – Олионы, с детства видевшей эту игру света.