Незаменимый

Агишев Руслан

– Что? – княжич наклонился ниже.

Наконец, пленник смог выдавать из себя всего одно слово:

– П... П... Почему?

– Чего «почему»? – переспросил Сабуров-младший.
– Почему я всё это делаю?

Парень кивнул и снова попытался спросить:

– Обиде...

Сказано было едва слышно, но княжич всё же услышал.

– Что ты сказал!? Я обиделся? – Алексей аж в лице переменился. – Ты чего такое говоришь, плесень? Какая у черту обида между нами? Обида может быть между равными, а ты и тебе подобные пыль, грязь под ногами!

И Сабуров-младший

не оправдывался, а действительно так думал. Был убеждён совершенно искренне, что принадлежит к высшему сословию. Он с молоком матери впитал, а со временем лишь утвердился во мнении, что является частью совершенно особого мира. Его стезя быть наверху, быть всегда правым, быть первым. И эта убеждённость совершенно естественно формировала и его отношение к людям низшего круга.

– Дело совсем не в обиде, а совсем в другом. Такие, как ты, похожи на тараканов. Они никак не поймут, что их место не за столом, а на полу, в грязи. А вы всё лезети и лезети на стол, никак не понимая своего предназначения.

Княжич говорил быстро, активно жестикулируя. Остро чувствовалось, что всё это выстраданное, не придуманное. Это были его настоящие и сокровенные мысли.

– Таких, как ты, нужно крепко учить, чтобы другим неповадно было. Вот я этим и займусь... Ты эту науку с кровью выучишь. Ты, твоя сестра, твоя бывшая подружка... Да, да, не забыл Лизку Мирскую? Эту жандармскую сучку? Я ведь и её достану. Ведь её папаня теперь никто и звать его никак. Как тебе такое?

А вот теперь пленника окончательно проняло, никакие препараты-блокираторы не помогли. В один миг всё изменилось. Лицо жутко исказилось, рот оскалился. Тело с хрустом выгнулось и рванулось вперёд. И казалось, сейчас оно снесёт всё на своём пути – ошарашенного княжича, бронированную дверь, стены из сверхпрочного металла.

Но... ничего не произошло. Блокиратор сработал.

ИЗ боярок ещё кое-что могу посоветовать.

«Незванный».

ГГ - учёный, не знающий местных реалий, но обладающий исключительными аналитическими способностями. На каждую свалившуюся ему на голову проблему он найдёт свой неожиданный ответ.

Теперь он уборщик туалетов в одной из лучших магических академий Российской империи.

Глава 26 Нет, это не дно

***

Усадьба графа Мирского, бывшего шефа Отдельного жандармского корпуса.

Граф Мирский в раздумьях застыл у ростового зеркала гардеробной. Задумчиво перебирал галстуки, аккуратными рядами свисавшие с полки. Никак не мог подобрать нужный оттенок, который бы подошел к его мундиру. Брал то серо-стальной, то более светлый, то, наоборот, гораздо темнее. Прикладывал к лацкану и снова откладывал в сторону.

– Миша!
– из спальни, граничившей с его гардеробной, донесся голос супруги.
– Дорогой, напоминаю, мы наконец-то едем в отпуск. Надеюсь, ты не забыл про это?

Его рука с очередным галстуком зависла в воздухе.

– Даже не думай посмотреть на мундир! Хватит с тебя этого, пожалей, наконец-то,

себя. Нельзя жить одной службой…

Мужчина со вздохом повесил галстук обратно. Задержал взгляд на строгом генеральском мундире, в котором последние годы неизменно являлся в столичное жандармское управление. Действительно, нельзя все время думать о службе. Особенно, если ее больше нет.

– Да уж… Нельзя…, - покачал головой, а его изображение - высокий плотный мужчина с горделиво поднятым подбородком - кивнуло в ответ.
– Почти пятнадцать лет, и на улицу, считай, выбросили. Орден в зубы, и монаршая милость, вот вся служба и вышла.

Мирский скрипнул зубами. Боль от недавней отставки со службы еще не прошла. Просто немного ее острота приглушилась, но сама она все еще оставалась с ним, напоминая о себе, как сейчас, ноющей пустотой.

Он еще ощущал, как туловище стягивал строгий мундир, давно уже ставший его второй кожей. Подбородок поддерживал высокий твердый ворот. Все казалось таким, словно, и правда, ему вновь нужно было идти на службу.

– Дорогой, посмотри на тот сюртук, что я для тебя отобрала, - снова раздался голос супруги, которая и не думала оставлять его в покое.
– Бежевый, который.

Делая над собой немалое усилие, мужчина оторвал взгляд от мундира, резким движением задвинул вешалку подальше, с глаз долой.

– Ты слышишь меня? – женский голос звучал громче. Похоже, его супруга уже стояла на пороге гардеробной. – Миша, ну что же ты? – она зашла внутри и укоризненно посмотрела на супруга. Мол, что же ты так долго возишься. – Вот же твой сюртук. Скорее одевайся, у нас так много дел намечено на сегодня. Перед завтрашним отъездом мы обязательно должны посетить Александровский пассаж. Кузина мне сказала, что туда на днях завезли просто очаровательные панамы. А ты знаешь, какая у меня нежная кожа…

Под непрерывное женское щебетание Мирский одел сюртук, повязал шейный платок. У двери гардеробной замер, вновь остановив свой взгляд на генеральском мундире. Понимал, что с прежней жизнью придется окончательно распрощаться. Как бы ни было горько, но прежней жизни не вернуть.

– Миша, все хорошо. Теперь все будет хорошо, – на его плечи легли женские ладошки, а у уха раздался тихий голос супруги. Конечно, она понимала, как ему тяжело. И пусть он не подает вида, но внутри всем равно было нелегко. – В кои то веки отдохнем всей семьёй. Обязательно сходим на грязи. Кузина от них просто в восторге. У тебя как раз спину то и дело прихвает.

Он повернулся и с благодарностью приобнял её. Взял узкие ладошки и нежно коснулся их губами.

– Милая, чтобы я без тебя делал... Ты совершенно права: хватит жить прошлым, теперь все будет хорошо. Отправимся в путешествие, и будем только мы – ты, я и Лизонька.

Обнявшись, они вышли из спальни. Как когда-то давно, улыбались друг другу, шептали что-то милое, смешное, словно и не прошло с момента их встречи больше двух десятков лет.

– Миша, – глубоко задышала она, когда её крепко прижали к стене, а мужские руки скользнули с тали вниз. – А если Лиза увидит...