Незаменимый
Шрифт:
Тот, кто отражался, и правда, мало напоминал юнца, заточенного в этих четырех стенах около месяца назад. На паря смотрело чрезвычайно осунувшееся лицо неприятного мертвенно-бледного цвета. Под глазами раскинулись темные мешки, делавшие его лицо очень похожим на лицевую часть черепа. Глаза уже давно потускнели, напоминая глаза, выброшенных на берег рыб. Пустая оболочка, а не человек.
– Ты кто та…
Он начал было говорить, но сразу же замолчал. Нервно дернул головой при звуке своего же голоса, который вдруг показался чужим, неприятным.
– … Кто такой?
– повторил вопрос снова,
– Я тебя не знаю… Ты, ты же…
И тут его глаза расширились от удивления. Он наконец-то узнал в зеркале… самого себя.
– Ты - это я! Я - Рафаэль Мирский!
Потрясенно начал изучать в зеркале черты своего лица. Осторожно, словно боясь потревожить или причинить боль, касался носа, щек, подбородка. Рафи заново узнавал свое лицо.
– Я - Рафи…
С лицо перешел на одежду, которую, казалось, видел впервые в своей жизни. Щупал пальцами ткань брюк, футболки, даже попытался оторвать кусочек. Совершенно дикое ощущение, когда в чужом, незнакомо тебе человеке, узнаешь самого же себя.
– Б…ь, я точно схожу с ума, - Рафи с силой провел пятерней по свои волосам, превращая прическу в лохматую шапку.
– Или уже сошел… Этот сучий потрох сделал из меня конченного психа.
Совершенно разбитый этой мыслью, парень медленно вернулся к кровати. Несколько мгновений постоял рядом, а потом просто рухнул вниз, как подстреленный.
– Я псих, б…ь, настоящий псих, - снова и снова шептали его губы, по щекам текли слезу.
– Сабуров, сука…
В один момент нахлынули все воспоминания, который так тщательно скрывал его мозг последние недели. Психический блок распался, и он все окончательно вспомнил. Сильнейшее потрясение.
– А-а-а-а…, - тихо-тихо, едва слышно, заскулил. Когда же сдерживать рвущийся из груди крик уде не больше сил, Рафи с силой вгрызться в свою же ладонь, чтобы одной болью скрыть другую боль.
– А-а-а-а.
Со временем, когда день сменился ночью, его боль чуть притупилась, давая Рафи выдохнуть. Постепенно злоба и ненависть уступили место жгучей обиде на всех, кто был виновен в случившемся с ним. Парня аж трясти начало.
– Какие же вы суки…
Обивка кровати под его скрюченными пальцами жалобно затрещала, начиная расход по швам. Трелькнуло несколько пружин, высвобождаясь из плена ткани.
– Давить вас нужно… Все давить, как чертовых тараканов…
Эмоции нарастали, становясь все сильнее и сильнее. Захлестывали так, что становилось тяжело дышать. Рафи ненавидел Алексея Сабурова, его отца, это проклятое место, и… самого себя в придачу за слабость и готовность легко сдаться.
– И сам тоже хорошо… Прав этот ушлепок, что ты пес… Тебе приказали страдать, а ты и рад… Назвали ничтожеством, а ты вильнул хвостом и с готовностью поджал лапы.
Бурлившая внутри ненависть дошла до предела и в один момент вырвалась наружу. Рафи с силой рванул руками, разрывая плотное полотно кровати, как бумагу. А из горла стал рваться жутки крик:
– Сука-а-а-а-а-а-а!
«Выплюнув» из себя все копившееся напряжение, парень без сил свалился обратно. Тело разбила слабость, в голове поселилась пустота, а с ней пришло и понимание.
– Никто мне не поможет, кроме меня самого… Никто… Превращусь в психа и буду ходить под себя с глупой
С этим бормотанием парень устроился на своем привычном месте. Стараясь не коситься на видеокамеры у потолка, он лег на разгромленную кровать и застыл без движения, уставившись в потолок. Для любого возможного наблюдателя ничего не должно было измениться. Пусть думают, что он побесился и снова «превратился» в подобие овоща. Ему сейчас нужно немного времени, чтобы разобраться в себе и найти выход из этого места.
– Никто не поможет, кроме меня самого…
Истерика или срыв, как это ни странно, помогли. Словно от удара хорошей киянкой из головы моментально вылетела вся шелуха - и жалость к себе, и безразличие, и отчаяние, и желание набросить на голову петлю. Остались лишь здоровая злость и готовность зубами выгрызать себе путь отсюда.
Погрузившись в себя, Рафи снова и снова искал слабые места своей персональной тюрьмы, просчитывал варианты на успех от того или иного шага. Естественно, все это он уже пытался сделать в первые дни, когда только оказался здесь. И тогда потерпел неудачу, но сейчас все должно было быть иначе...
Охранные системы его камеры на первый взгляд были идеальным сплавом техномагических технологий, которые выстраивали идеальную защиту вокруг плененного одаренного с особыми способностями. Все системы безопасности были максимально автоматизированы, чтобы исключить любой человеческий фактор. На двери, технических люках стояли электронный замки, к которым не было никакого доступа. Пол, стены и потолок представляли собой сплошное покрытие из какого-то сверхпрочного пластика, на котором от ударов даже царапин не оставалось. Блокиратор магических способностей в виде тонкого ошейника ставил окончательную точку на всех его планах выбраться отсюда.
– Замкнутые круг, получается. Ошейник не дает использовать магию, а без нее с этими чертовыми замками не справиться.
Разобраться с блокиратором в виде ошейника вряд ли будет просто, скорее всего невозможно. Глупо думать, что он, обычный подросток без специального образования, сможет голыми руками вскрыть замок ошейника.
– Хорошо поработали, уроды…
Рафи, маскируясь под потягивание и почесывание, незаметно ощупал ошейник, но так толком ничего и не понял. Пальцы везде натыкались на единую без всяких швов и щелей поверхность. Ничего похожего на замок или застежку даже близко не было.
– Черт…
Попытки выяснить принцип работы блокиратора тоже ни к чему хорошему не привели. На любые всплески магии он реагировал совершенно одинаково: выдавал нечто подобное энергетическому импульсу, который в момент «скручивал» тело от боли. Похоже, это было некое подобие шокового импульса, действующего на нервные окончания.
– На предохранитель похоже, - Рафи размышлял, пытаясь как-то воспользоваться своими техническими знаниями из другого мира. Ведь, развитие техники здесь идет примерно в том же самом направлении, что и там.
– Если все это дело с магией представить в виде некого энергетического контура. И пока напряженность не выше определенного значения, предохранитель остается всего лишь перемычкой. Но при превышении порогового значения он срабатывает…