Незаурядная Маша Иванова
Шрифт:
Мобильник уже в третий раз выводит на экран «Олеська Школа». Звук отключен, поэтому о звонке сообщает лишь яркий пульсирующий свет. «Не хочу ее слышать, – думает Машка. – Опять будет просить проверять. И не кого-нибудь, а его – Димку. Или еще хуже – начнет рассказывать подробности их с Корольковым секса». Машка уже неделю не разговаривает с Олеськой. Вообще ни с кем не разговаривает и не выходит из дома. Хорошо хоть есть интернет и сайты с доставкой продуктов – а то так и с голоду умереть можно. Снова светится экран мобильного: «Папа».
– Алло!
– Попалась! – радостный Олеськин голос вызывает неконтролируемую улыбку. – Значит, ты принципиально не берешь, когда именно я звоню!
– Ну да, – сознается Маша. – А как ты раздобыла папин мобильник?
– Заехала к твоим домой и попросила тебя набрать. Делов-то! – Олеся очень горда собой. – А почему ты со мной говорить не хочешь? Из-за Димки?
С одной стороны, дружить долгие годы – это просто замечательно, но с другой стороны, подруга за эти годы изучает тебя настолько, что может угадать твою мысль еще до того, как ты ее подумала. А уж такие мелочи, как реальная причина обиды или недовольства, вычисляются еще быстрее.
– Ну не знаю… – все же пытается сохранить интригу Маша.
– Ну и зря, – не слушает подруга. – У нас ничего не было. Ты была права – зря я тогда ноги побри… Ой, Маш, я тебе со своего телефона через пять минут позвоню, из машины, ладно? А то твой папа тут рядом стоит… Только ты бери трубку, ладно?
– Обещаю, – улыбается Маша и отключается.
Через пять минут Олеська не перезванивает. Зато через пятнадцать заваливается к Машке домой. Румяная и красноносая – похоже, Новый год будет самый всамделишный – морозный и со снегом. Хотя за недели все еще может кардинально измениться.
– Хо-хо-хо! – воспользовавшись сходством своего носа с носом всем известного новогоднего деда, Олеська не только характерно приветствует подругу, но и достает красный мешок. Правда, полиэтиленовый. Но подарки в нем что надо – глинтвейн, полуготовый, в коробочке и эклеры, совсем готовые, в пластиковом боксе. – Это – разогревай, это – выкладывай на тарелочку, – командует Олеська. – И не перепутай, Кутузоу!
– Готово! – кричит Маша с кухни, – направляй сюда своих оленей, Баба Мороз!
– Олени у Санта Клауса, – Олеська садится за небольшой круглый стол в нише у окна.
– А наш дедуля на чем передвигается?
– На общественном транспорте, наверное…
– Угу. Поэтому к деткам он приезжает уже немного пьяненький – надышавшись перегаром от соседа по вагону метро, – Машка улыбается и щурит хитрые голубые глаза, чувствуя не без доли счастья, что жизнь и отношения с лучшей подругой налаживаются.
– Ну, и о ком, ты думаешь, он весь вечер расспрашивал? – Олеська отхлебнула глинтвейна и рвется в бой. Маша сразу понимает, что «он» – это не Дед Мороз.
– Обо мне?
– Гогагливая! – произносит Олеська с эклером во рту. – Спрашивал, как у тебя дела, вышла ли ты замуж, ну и все такое.
– И ты, конечно же, выложила ему, что я синий чулок в вечной депрессии?
– Что я, больная?
Машка задумывается.
– Ну, ладно! Иногда я могу что-нибудь эдакое отколоть! – соглашается Олеська. – Но на этот раз я сделала
Машка аплодирует.
– Издевайся, издевайся! А я, между прочим, о твоем личном счастье пекусь!
– Спасибо, друг! Но и я, согласись, не одну пару-тройку твоих ухажеров проверила, и ничего – не вменяю тебе это!
– Угу, а сейчас ты не этим занимаешься? – улыбается Олеся. – Ну так вот. Я решила – Корольков – это то, что тебе надо.
– Тот, кто мне нужен, – поправляет Маша. – А то какой-то неодушевленный предмет у тебя получился – «то», «что»…
– Да, Мария Анатольевна! Можно сесть?
– Ну прости… Знаешь, я ерничаю, потому что понимаю, что ты права. Я тоже не могу не думать о нем. И абсолютно в том же ключе: «он – тот, кто мне нужен».
– Вот и отлично! Чего же мы ждем? Давай звонить ему!
– Прям сразу?
– Ну, года два в запасе у нас еще есть… давай подождем…
– Олеся, я так сразу не могу.
– ОК. Давай посмотрим твой гороскоп на сегодняшний день, а уже потом позвоним.
– Ты веришь в гороскопы?
– Только когда они обещают что-то хорошее. Это помогает настроиться на позитив. А в плохие – не верю. То же самое со снами – верю только в хорошие предсказания. Ну, что там у нас? – Олеська открывает любимый сайт с гороскопом. – Так… Весы… Нет. Рыбы… Тоже нет. О! Значит, нынче ты у нас будешь Водолеем! «Сегодня Вы будете пользоваться редким успехом у противоположного пола». Ну и все, дальше – про деньги… Короче, звони Димке!
Вот уже полтора часа они сидят на скамейке в Камергерском переулке. Небо дарит белые снежинки, фонари – желтый свет. Мягко. Холодно. Но хорошо. Присели, чтобы решить, в какую кафешку завалиться, но так и зависли – зацепившись то ли попами за скамейку, то ли языками за разговор. Он увлеченно рассказывает про свою тренерскую работу и талантливых детишек, о том, как будет открывать с партнерами свой плавательный центр с ультрасовременным бассейном, она кивает головой и тоже думает о плавании… точнее о том, что тонет в его глазах. Они серые с карими искорками, светлые, добрые и смотрят на нее так тепло!
– …в тепло? А? – слышит Маша хвост Диминой фразы.
– Что? – как будто очнувшись ото сна, переспрашивает девушка, потуже затягивая шарф – она только что осознала, что жутко замерзла.
– Пойдем куда-нибудь в тепло, говорю! Ты, по-моему, окоченела! – улыбается Димка тоже, кстати, не совсем здорового цвета губами.
Свободное местечко осталось только одно и только в небольшой кофейне, наполненной запахом какао и ванили. А если принюхаться, то можно уловить и запах хвои – в углу уже примостилась свежая зеленая новогодняя красавица. Вокруг Маши и Димы, плотно прижатых к столику, вкусно причмокивают всевозможными пирожными и тортиками громкоголосые пары всех полов: подруги, друзья, любовники, коллеги. Почти все достают (попутно нечаянно «огрев» локтем или коленкой сидящего за соседним столиком) из стоящих на полу сумок, рюкзаков и портфельчиков шуршащие оберточной бумагой новогодние сувениры.