Неземное тело
Шрифт:
— Это потрясающий товар, — деловито подвела итог Лайма. — Такого больше нет на Земле. Подделать его невозможно — это раз. Он легко делится на части — это два. И пилится, и режется, и колется. И дорого при этом стоит — три. Цена его, как у настоящей антикварной вещи, со временем не падает, а только растет.
— Подождите! — Корнеев неожиданно вскочил и бегом бросился к окну. — Кажется, они приехали. Скажи им, пусть Гракова сюда приведут, — попросил он Лайму. — Не можем же мы его просто так взять — и отдать! — добавил он таким тоном, точно речь шла о какой-то игрушке. — Нам потом
Лайму всю трясло от возбуждения. Пользуясь тем, что ей на время дали карт-бланш, она действительно попросила привести Гракова к ним в дом.
— Орех нас убьет, когда узнает, что мы разрешили Анисимову слушать все это.
— Я за него ручаюсь, — сказала Лайма. — В конце концов, я собираюсь строить с этим мужчиной серьезные отношения.
— Опять?! — не поверил Корнеев.
— Можно подумать, у меня все так хорошо складывается в личной жизни, — обиделась она.
— Ну, бог в помощь, — пробормотал ее напарник и оглядел Анисимова, как коня, которого собирается купить на ярмарке.
— Чего? — спросил тот весело. — Нравлюсь?
— Упаси господь, — пробормотал Корнеев и поспешно добавил: — Мне Венера нравится.
— Молчи лучше, Ромео, — буркнул Медведь. — Ни на минуту нельзя одного оставить…
Сначала в комнату вошли два мужика в штатском, как их называли во все времена и при всех режимах, потом Граков, потом еще два человека в штатском. Преступника, так сказать, взяли в «коробочку». Впрочем, он не выказывал никаких признаков неудовольствия. Был полностью одет, чисто выбрит и, как всегда, самоуверен.
— Ах, Лайма, — сказал он и улыбнулся, показав свои сахарные зубы. — Как же я в вас обманулся!
— А как я-то в вас обманулась, — ответила она в тон, пристально глядя на него.
Поверить в то, что этот потрясающий мужчина уложил трех человек, было трудно.
— Садитесь, — предложила она.
Граков охотно сел на стул, а люди в штатском остались стоять позади него. Двое передвинулись и встали по бокам. Он не обращал на них ровным счетом никакого внимания. Получилось, что Лайма и Степан оказались прямо друг напротив друга, а остальные невольно попали в «массовку». Впрочем, так было правильно, потому что именно Лайма догадалась о том, что Леночку убил Граков. Она знала, как он это сделал и почему не попался.
— Вы расскажете нам, как все произошло? — спросила Лайма равнодушным тоном.
Она была готова к тому, что он откажется. Начнет высмеивать ее, замкнется в себе или выберет другую тактику поведения, которая не даст им возможности поговорить о случившемся. Однако Граков удивил всех.
— Я готов признать свою вину, — спокойно сказал он. — И буду сотрудничать. Я понял, что поддался порыву и совершил зло. Я понесу за него ответственность.
— Да уж, придется, — заметил Корнеев. — Вы убили трех человек!
— Я убил Леночку, — отрезал Граков. — Остальное можно считать несчастным случаем.
— Два несчастных случая подряд? Лейтер и Шашков, верно?
— Шашков увидел меня в лесу, в своем окопе, и решил, что имеет дело с конкурентом. Он бросился на меня, я стал защищаться и случайно ударил его по голове крепче,
— И вы утопили его в Дурном озере, — утвердительным тоном сказала Лайма.
— Откуда такие сведения?
— Метод дедукции. Слышали? Я увидела, что Сашин садовник делает террасы из «блинов» от штанги. Он сказал, что саму штангу у хозяина украли, и «блины» он ему поэтому подарил. Я совершенно случайно соотнесла эту штангу с той гантелью, которой мы с тобой, — она обернулась к Корнееву, — мерили глубину озера. Гантель утонула, а что, если штанга тоже? Я подумала: каким образом можно было украсть штангу с участка, который охраняется сигнализацией? Наверняка все местные знают об этом, и никто не полезет воровать такую дребедень. Хозяин должен был это понимать. Первое, что должно было прийти ему в голову, когда он не нашел штангу на своем месте, это, что она валяется где-то на участке и рано или поздно найдется. Но нет — хозяин отдает «блины» садовнику Саши, причем насовсем. Значит…
— Он знает, что штанга не найдется, — закончил за нее Медведь.
— Вот именно. К штанге он привязал тело — это очень удобная штука, согласитесь, и утопил в озере, — вставил свое замечание Корнеев.
— Вы бегали домой за грузом, верно? — спросила Лайма с какой-то даже жалостью в голосе.
— А вы бы не побежали? — шевельнул бровью Граков. — Я подрался с огромным мордоворотом и случайно убил его.
— Ну, это еще посмотрят, случайно или нет. Если, конечно, тело найдут в этом озере. Теперь что касается Лейтера.
— Это тоже был несчастный случай.
— Ничего себе — несчастный случай! Лейтер упал на стоявшую перед подъездом машину. Значит, он не просто выпал, он вылетел из окна! Вы его толкнули! Как вы в гостиницу пробрались?
— Прикинулся иностранцем. Это для меня не составило труда. А наши на иностранцев до сих пор иначе, чем на своих, реагируют. Считают их высшей расой. Раньше так было, потому что каждый иностранец был богаче русского. Вот и осталось это подобострастное отношение к ним как пережиток прошлого.
— Лейтер приезжал к вам в качестве посла от НАСА?
— А, так вы уже знаете!
— Что его интересовало?
Граков закинул ногу на ногу и обхватил коленку руками. У него был такой вид, словно он собирается на дипломатический прием и вот случайно задержался из-за каких-то глупостей.
— Я дружен с архитектором, который проектировал коттеджи, — сообщил он. — Однажды я был у него в гостях, и парнишка, его сын, показывал мне своих рыб. На дне аквариума я увидел небесного странника. Кое-как выпросил его у мальчонки: с виду-то метеорит — камень неинтересный. Он сказал, что нашел эту штуку недалеко от поселка, там, где раньше окопы были. Я немедленно купил дом в Богодуховке и принялся за поиски. Возможно, здесь прошел метеоритный дождь. Представляете, какие это деньги? Никто ничего не понимает в метеоритах, кроме меня. Я один хозяин здешних мест. И все деньги тоже будут мои. С Гюнтером не придется делиться.