Нежданная любовь
Шрифт:
– Мы оба прекрасно знаем, что Шервуд не оставит Индию.
Ей стало трудно дышать.
– Тогда мне придется просить его согласия на то, чтобы я жила здесь постоянно. Надеюсь, что он будет навещать меня так часто, как только сможет. – Она также надеется на то, что он купит ей дом и поможет устроиться. В конце концов, пострадает его репутация, если он заставит больную жену чахнуть в стране, которая ей не подходит.
– А когда вы собираетесь изложить своему мужу эти требования?
– Я точно не решила.
А что, если Зебедия действительно проявляет
От тревоги и напряжения у нее голова пошла кругом. Ну и что, если он проявляет к ней интерес? Она его ненавидит, она уверена, что он использует Шервуда. Он не хочет сообщать ей, что значат слова Артемида. Нет, они с Шервудом стали пешками в руках Зебедии, и ей нужно во что бы то ни стало уцелеть в надвигающейся катастрофе.
– Не связывайтесь напрямую с Шервудом до тех пор, пока моя задача здесь не будет выполнена. Конечно, я с удовольствием вызову к вам доктора.
– Спасибо. – От прикосновений Зебедии у нее начало покалывать в руках и в животе. – Почему вы мне не доверяете, Зебедия? Почему бы вам прямо не сказать, что вам здесь нужно? В конце концов, я ваш союзник. Если бы вы сообщили мне подробности происходящего, я могла бы принести больше пользы.
– Вы приносите пользу уже тем, что позволяете мне оставаться в этом доме.
И тут ее осенило. Если она точно узнает, каковы планы Зебедии, и если, как она подозревает, он хочет уничтожить Росса, то, возможно, она поможет Россу уцелеть. В таком случае Росс, несомненно, предложит ей свое покровительство – пока Шервуд находится в Индии. А кроме того, она заслужит и благодарность Шервуда – за то, что спасла положение.
И тогда Шервуд, который много лет подряд удовлетворял свои физиологические потребности с любовницей, с радостью согласится содержать Эванджелину в Лондоне.
Наконец-то перед ней снова сверкнул луч надежды.
– О чем вы думаете?
Еще немного придвинувшись к ней, он стоял совсем рядом. Подняв голову, Эванджелина вздрогнула. Слабое пламя свечи озаряло его властное лицо и чувственный изгиб приоткрытых губ.
В следующее мгновение Зебедия, к немалому изумлению Эванджелины, поднес ее руки к губам и медленно, один за другим, перецеловал все пальцы.
У Эванджелины перехватило дыхание, она не смела двинуться с места.
Закончив, он снова взглянул на нее, и тут Эванджелина заметила, что у него подергиваются мышцы лица. Этот мужчина весьма привлекателен – как может быть красив хищный зверь. Почувствовав за его внешней холодностью подлинную страсть, Эванджелина затрепетала.
Что ж, если она находит его... интересным – тем лучше. Тем проще будет развивать дальше их отношения, хотя, разумеется, Эванджелина дорожит своим добрым именем.
– Счастливый человек Шервуд! – сказал Зебедия вмиг охрипшим голосом. – Вы красивая, желанная женщина. Только глупец может вас не замечать.
Это было отступлением от его обычной, открыто сексуальной манеры поведения с ней.
– Благодарю вас. – Надо убрать руки, но ей совсем не хочется этого делать. – О чем вы думаете, Зебедия?
– О
Сейчас надо молчать. Если она заговорит, то может сказать нечто такое, о чем всю жизнь будет жалеть. К тому же это подорвет все ее только что задуманные планы.
Он отпустил ее, но лишь для того, чтобы, обняв за талию, поднять на ноги. Своей высокой, мощной фигурой Зебедия совершенно заслонял окно. Сняв с себя плащ, он заключил Эванджелину в объятия.
– Посмотрите на меня, Эванджелина. Впервые он обращался к ней столь фамильярно.
– Я вас не вижу, – переведя дыхание, сказала она. – Это недопустимо. Я замужем.
– Вы любите своего мужа? Ей стало еще труднее дышать.
– Я замужем за Шервудом Тримблом. Мне не подобает более откровенно отвечать на ваш вопрос.
– Как хотите. – Он больше не прижимал ее к себе, просто обнимал за талию.
Ей следует принести себя в жертву и позволить ему считать, будто она в него влюблена. Надо, чтобы он полностью ей доверился и потерял бдительность. Именно так она сможет лучше всего послужить Шервуду и Россу.
– Я не прошу вас мне отдаваться. Пока не прошу.
Ее сердце бешено заколотилось. Присутствие Шервуда никогда не влияло на нее подобным образом. За полночь он приходил к ней из своей спальни и задирал платье, чтобы... чтобы исполнить супружеские обязанности, которые, судя по всему, приносили ему всего лишь мимолетное облегчение. Вскоре он опять уходил, а Эванджелина неизменно начинала плакать, желая, чтобы он никогда больше не пришел.
– Эванджелина! Пусть это будет нашей тайной – то маленькое утешение, которое мы можем доставить друг другу.
Маленькое утешение? Эванджелина вся трепетала.
– Я вас не понимаю...
– Вы позволите мне вас поцеловать?
Она не должна ему верить. Но если это облегчит ее задачу, она сделает то, что он просит. Подняв голову и увидев в его глазах отблеск свечи, она чуть слышно вскрикнула, но потом закрыла глаза, привстала на цыпочки и подставила губы.
Поцелуй оказался совсем не таким, как она ожидала. Это было нечто восхитительное. Приоткрыв рот, Эванджелина обняла Зебедию за шею. В ответ он обхватил руками ее бедра и прижал к себе. Почувствовав его возбуждение, Эванджелина отбросила всякую сдержанность. Она принялась самозабвенно его целовать, в голос всхлипывая, когда Зебедия сквозь тонкую ткань ночной рубашки прикусывал губами ее груди.
Тяжело дыша, он наконец выпрямился.
– Я хозяин своему слову. Я не стану просить у вас более того, что вы готовы мне дать.
В голове Эванджелины царила полная сумятица. Что он за человек? Возможно, его цели все-таки совпадают с целями Шервуда, но теперь все еще больше запуталось. То, что они испытывают друг к другу – пусть это даже чисто физическое влечение, – скоро может вновь властно заявить о себе. А вот сможет ли он в следующий раз придерживаться своих высоких принципов, о существовании которых она до сих пор и не подозревала? И что тогда?