Нежданная ученица
Шрифт:
Эйлар тяжело вздохнула. Кажется, он не понимает. Или, напротив, все понимает, и делает это специально. Конечно, специально, чтобы еще сильнее задеть Эгленис. Но она-то, Эйлар тут причем?
– Не бойтесь, - правильно понял ее колебания Ирвин, - всю вину я возьму на себя. В случае чего, говорите, что я вам приказал это сделать. Да я и приказываю. Мне нужна тут Эгла как живая и я приказываю вам сделать ее. Помните, меня нельзя ослушаться. Я – не Эгла.
Эйлар вгляделась в портрет. Да уж, бедная Эгла. Поминают ее тут чаще, чем черта
Она сосредоточилась. Ирвин с интересом и не отрываясь смотрел на дверной проем. Сначала там ничего не было, а потом как будто сгустился туман, становясь все плотнее. Еще немного – и он рассеялся. В дверях стояла владетельница Эгленис. Как живая. Даже выражение лица было тем же, растерянным и непонимающим.
Ее не сразу заметили. Таким уж она была человеком. Однако, еще несколько минут и кое-кто обратил внимание на дверь, а потом по залу прошелся шепоток: «Владетельница, владетельница!».
Все склонились в поклонах. Владетельница помахала рукой, словно отгоняя что-то.
– Ой, я туда попала? – раздался тоненький голосок Ирвина, - кажется, я заблудилась. Я вам не помешаю или мне выйти?
Кто-то резко выдохнул.
– Мираж, - прошептала Эвианн, подходя ближе, - Ирв, я знаю, это ты выдумал.
– Оригинально, - протянула Мидара, прищурившись, - она очень похожа на настоящую Эглу. Смотрите-ка, и фирменное выражение лица, как будто дверью ошиблась.
В зале начали хихикать.
– И платье, - не отставала Эвианн, - с чужого плеча. Ой, не могу. Не споткнитесь, когда выходить будете, - попросила она гостей.
Смех стал громче. Особенно старались, разумеется, сьерры и особо приближенные к ним люди. Танар, к примеру, тоже отпустил пару шуточек, только потише, адресуясь к своим соседям. Вскоре потолок в зале грозил обрушиться от веселого хохота. Даже слуги, разносящие подносы и те прятали улыбки.
Владетельница, точнее, ее фантом прошла по зале, натыкаясь на гостей и шевеля губами, словно бормоча извинения. Потом подошла ближе к креслам, в которых сидели сьерры, немного потопталась и развела руками. Ирвин озвучил:
– Ой, а креслице-то занято. Ладно, ничего, постою.
Зала опять грохнула. Эйлар непроизвольно оглянулась на дверь. Было во всем этом что-то неправильное. И не потому, что она очень уж любила владетельницу. Вообще-то, ей было все равно. Но ей казалось, что это нехорошо. Разумеется, сьерры в своем праве. Придворные делают, что им вздумается, в данный момент они дружно подпевали сильным мира сего. А у Эйлар чесались пальцы, так им хотелось щелкнуть, развеивая иллюзию в прах.
Впрочем, ни к чему было делать это резко. И девушка применила иной способ. Фантом начал бледнеть.
– Исчезает, - заметила Мидара первой, - совесть заела.
– Да ну, - фыркнула Эвианн, - просто мы ее засмущали.
После исчезновения владетельницы Ирвин, было, подкатился к Эйлар за новой порцией, но она решительно отказалась.
– Я уже немного выдохлась,
– Да ничего, я понимаю. Вы весь вечер трудились в поте лица. Теперь вам и отдохнуть не мешает. Тем более, что и празднество почти закончено. Отдыхайте.
Уставшая от шума Эйлар прошлась по полупустым комнатам и вышла в сад. Здесь было совсем пусто и тихо. Лишь словно издалека доносились смех, возгласы и музыка. Глубоко вдохнув в себя свежий, вечерний воздух, девушка осмотрелась, постояла на веранде, облокотившись о перила и задумалась.
В общем, праздник удался, нужно это признать. Даже если принять во внимание некоторые ее рискованные выходки. Ей простили и фонтан, и гром, и молнию с дождем. А уж тем более, владетельницу. За это такие люди, как сьерры и наградить могут. Ладно, бог с ней. От Эглы не убудет, тем более, что она это и не видела.
Стоп. Эйлар вдруг поймала себя на мысли, что называет владетельницу Эглой. Впрочем, с кем поведешься… Нужно все-таки следить за своим языком.
Она прислушалась. Какие-то звуки вывели ее из состояния задумчивости. Эйлар повернула голову. Странные какие-то звуки, совершенно не соответствующие всеобщей атмосфере веселья.
Отыскав ступеньки, девушка спустилась и снова навострила уши. Теперь звуки слышались куда явственнее. Чьи-то горькие всхлипывания. Она повернулась и присмотрелась. Зрение у Эйлар было прекрасным, да и в темноте она видела отлично.
Невдалеке от садовой дорожки, ведущей к пруду, стояла беседка. Именно в ней Эйлар заметила скорчившуюся женскую фигурку, закрывшей лицо руками. Ее плечи тряслись от рыданий.
Девушка ускорила шаг и вскоре почти взбежала по ступенькам в беседку. Она никак не могла привыкнуть к этой придворной манере: не обращать внимания на окружающих. Тем более, если человек плакал.
Подойдя ближе, она присела рядом на скамью и осторожно дотронулась до плеча девушки:
– Что-то случилось?
Та сильно вздрогнула и резко обернулась.
– Оставьте меня в покое! – закричала она, - убирайтесь!
– Мисс Монтелли? – удивилась Эйлар, убирая руку.
Это в самом деле была Ферлинда, но какая! Растрепанная, с рассыпанными по плечам волосами – невозможная вещь при дворе, в испачканном платье, разорванном в нескольких местах, с размазавшейся под глазами тушью и заплаканным лицом.
Ферлинда снова повернулась к ней. Она комкала в руках платочек, превратившийся в мокрую тряпку. Но все же, несмотря на свое состояние, девушка попыталась ответить с достоинством:
– М-мисс Кеасс? О, простите, я… я… о господи! – и она опять зарыдала, уткнувшись лицо в платок.
Эйлар достала свой, белоснежный, накрахмаленный, коим она ни разу еще не пользовалась и сунула ей в руки. Не пользовалась она платком по очень простой причине: плакать ей не доводилось с раннего детства, а насморка не бывало отродясь. Так что, можно было одалживать его смело.