Нежданно-негаданно...
Шрифт:
— Ну так хоть не мешай…
— Было б чему мешать! — фыркнула девчонка.
Их извечная площадка для драк располагалась достаточно далеко от школы — так что риск наткнуться тут на кого-то из учителей или вообще взрослых была минимальная. «Приземлившись» на притащенный сюда древесный ствол, пацаны принялись ждать «оппонента» Михаила, а Тоха с Васькой даже достали из карманов сигареты и закурили. Не желая нюхать дым, девчонки так и остались стоять в сторонке. Вот только время шло, а Олега было по-прежнему не видать.
— Да где там этот урод? — минут через двадцать, швырнув в кусты очередной окурок, спросил Тоха.
— Никак сдриснул, — произнес в ответ Петька.
— Ждем еще пять минут и валим по домам! — решительно махнув рукой, произнес Семка.
Однако ни через пять,
— Айда по домам, пацаны! — произнес через некоторое время Тоха. — Зассал пацанчик!
— Ссыкло позорное, — выругался Петька. — Сделал гадость и в кусты!
— А что случилось-то хоть? — спросила на этот раз Вика.
— Бензин у меня из мопеда вылить хотел, — объяснил Михаил. — Стащил шланг и кран открыл. С поллитра успел вылить, гаденыш!
— Вот видишь, — произнес Семка. — И как нам с таким быть?
— Бойкот ему! — внезапно предложила Катька.
От услышанного предложения пацаны даже переглянулись — бойкот в классе считался самым худшим, чего только можно получить! Но коль кто-то не хочет разобраться по-пацански и трусливо бегает…
— А я за! — поддержал идею Петька. — Голосуем, кто за? Единогласно! Кто Свинцу слово скажет — тот чмошник!
На том все и закончилось, и все начали расходиться по домам. И в обратный путь их также провожали Вика с Катькой. И вновь «трудовые будни», за которыми как-то незаметно дело дошло и до дня рождения товарища Ленина с непременным субботником и сбором макулатуры и металлолома. И если макулатуре пока не уделялось такого внимания, как оно началось в 70-е годы его реальности, когда школьники буквально ходили по домам и выпрашивали чтобы люди сохраняли газеты с журналами, обещая взамен вскопать огород, поколоть дрова или что-нибудь, в меру своих сил и способностей, подремонтировать, то к металлолому это явно не относилось. Причем, такой фигни, когда кто-то привозил кучу металла с завода, тут не было. Нет, видимо, тут на предприятиях кучи «неучтенного» металла чтобы вот такие фокусы устраивать. А, может быть, не разрешалось, поскольку делало соревнование несправедливым. Тут уж Михаил спрашивать не стал — оно тут наверняка будет из серии «всем известного». Так что тащили или из дома, или то, что удалось… А вот история с притащившим запчасти автобазы девятиклассником и последовавшим за этим скандалом повторилась и в этом мире! А вот последствия оказались для него куда серьезнее — здесь ему не просто «строгача» влепили, а сразу выгнали из комсомола. Но в остальном все прошло практически также, как и в его реальности. Первого места тут тоже не заняли ни по металлолому, ни по макулатуре. Точно также было выступление школьной самодеятельности и линейка в честь дня рождения Вождя Мирового пролетариата, хотя попутно упоминалось и про «верных продолжателей дела Ленина» — товарищей Сталина и Пономаренко, почему-то начисто забыв про Берию. Точно также провели субботник, где старшеклассники сажали деревья, а остальные школьники сгребали и сжигали прошлогодние листья и сухую траву. Ничего особенного, текучка практически…
Глава 8
Первомайская демонстрация — куда же без нее? И, разумеется, для всех комсомольцев — а, значит, и для Михаила — явка обязательна. К остальным такого требования формально не было, но на «отказников» начали бы немедленно коситься не только учителя, но и одноклассники. А потому таких не было! Ибо «День международной солидарности трудящихся» — один из главных советских праздников, наравне с днем Великой… Ноябрьской, в этом мире, Социалистической революции. Это потом уж ельцинские пропагандоны переименовали его в «День весны и труда» и, оставив первое мая выходным днем, постарались затереть истинный смысл праздника, превратив лишь в еще один повод для выпивки. Интересно, многие ли спустя тридцать-сорок лет с того времени будут помнить предысторию праздника? Почему-то Михаил в этом очень сильно сомневался…
Сейчас же отношение к празднику было совсем иным! На проходившем перед праздником комсомольском собрании вспоминали первомайскую забастовку в Чикаго и последовавшие за ней события, большевистские
Так что на демонстрацию пришли все без исключения — даже те, кто в комсомоле не состоял. Несмотря на то, что поутру было еще весьма прохладно, все были в хорошем настроении — сколько себя помнил Михаил, первомайские демонстрации вообще проходили достаточно весело, с каким-то чувством душевного подъема. Целое море красных флагов, транспаранты, портреты советский вождей, где, в отличие от прошлого мира, присутствовал и товарищ Сталин, снующие туда-сюда, располагая школьников в одном только им понятном порядке, учителя, яблоневые ветки и живые и самодельные, склеенные младшеклассниками, цветы, воздушные шарики… Все такое давно позабытое, и в то же время словно давно забытое… Как ни крути, последний раз на демонстрацию Михаил ходил еще в университете. Потом, на заводе, это уже становилось больше делом постоянного партийно-комсомольского актива и начальства…
Колонна школы, как обычно, вливалась в общую колонну носившего в этом мире имя товарища Сталина района, куда входили представители всех учебных заведений и трудовых коллективов… И все вместе двигаются в сторону центра города, к площади Революции. По пути, как обычно, болтали, смеялись, пели песни… Многие студенты, как знал Михаил по опыту прошлой жизни, сейчас уже начинали «заправляться» спиртосодержащими жидкостями — конечно, не до состояния нестояния, а лишь «для сугреву». А вот после демонстрации очень многие будут не прочь малость «стукнуть по конусам»… Впрочем, в студенческие годы таким же способом зачастую отмечали и успешную сдачу экзаменов. Аж ностальгия вдруг при воспоминаниях полезли…
Студентов, кстати, на демонстрации было очень немало… В том числе и весьма симпатичных девчонок-студенток, на кого порой волей-неволей обращал внимания Михаил. Такие молодые, веселые, нарядные, что так и хотелось подойти и с кем-нибудь познакомиться… «И что ты им дашь? — обрывал подобные мысли Михаила ехидный внутренний голос. — Участь жены революционера, которого в любой момент могут убрать те, кто готовит развал СССР? «И вечный бой, покой нам только снится»? Так что ли?» Нет уж, со своей личной жизнью он определился раз и навсегда. Пока он не сделал так, чтобы хотя бы в этой реальности сохранились СССР и социализм, ни о чем таком не может быть и речи! Правда, потом, скорее всего, будет уже поздно, но приносить проблемы другим людям Михаил не хотел совершенно…
Расходились с демонстрации уже каждый сам по себе — плакаты и флаги, у кого они были, складывали в присланный «шефами» грузовик и шли по домам. И вот уж Михаил вновь шел в своей «пролетарской» компании домой — по пути выпили в автомате по стаканчику давно забытой газировки с сиропом, стоившей в этом мире, где не было хрущевской деноминации, соответственно тридцать копеек, погуляли по детскому парку… Погода к этому времени несколько потеплела, светло солнышко — так что бежать домой никто не стремился.