Нежданный гость
Шрифт:
Джейми закатил глаза.
— Расскажи, в чем дело. — Джейми молчал, и она спросила: — Это из-за лабораторной? Ты ее сдал?
— Мне не позволили. Уроды.
— Не позволили? Хотя ты ее сделал? И ходил в лабораторию после занятий?
Он едва заметно улыбнулся:
— Ну да, еще как ходил.
Она вздохнула:
— Тебе смешно? А мне нисколько.
Улыбка исчезла.
— Я просто хотел… — Он не закончил фразы.
Она встала. Он выполнил задание, но работу не приняли. Причина не вызывает сомнений.
— Что именно произошло?
— Ты же сказала, что звонила в Барроу.
— Да, но они не вдавались в подробности. У тебя есть возможность рассказать мне первым.
Он пожал плечами:
— Нас застукал староста. Настоящий фашист. Никто не просил его доносить.
— Ох, Джейми.
Внезапно он пристально взглянул ей в глаза.
— Ma, — произнес он и замолчал. Наконец добавил: — Да ладно…
Она оглядела его. Совсем юнец. Все понятно. Опять списывал.
— Надолго?
— На неделю.
На неделю. Счастье, что совсем не выкинули, но неделя — максимальный срок отстранения. Поставят двойки за все, что пропустит, и не позволят пересдать. И запишут в характеристику. Она еще раз вздохнула:
— Ну хорошо. Побудь пока здесь. Если впереди целая неделя, ни к чему посвящать в это отца, когда он так занят. Поговорите после сегодняшнего ужина. — Джейми поймет, что до завтрашнего дня не следует показываться отцу на глаза. Он бывает непослушным, но никогда не мешает отцу работать. — Но ты крепко вляпался. Обедал?
— Я не голоден.
Она повернулась и направилась к выходу, но тут Джейми подскочил на кровати и уцепился за край ее джемпера:
— Да пойми же, ма! Они поступили подло. И даже слушать ничего не желали!
Клэр поправила джемпер и крепко обхватила его руку своими. Где оступился ее замечательный сын? Ужин, Ирландия — сейчас это все лишнее. Джейми рядом, и ей не хочется идти воевать с Матильдой и писать имена гостей на карточках. Ей хочется обнять его, покачать на руках, чтобы все ошибки, которые он наделал — а их становится все больше, — ушли в прошлое.
— Джеймс, я не понимаю, что происходит у тебя в голове. — Она начала перечислять, загибая пальцы. — Подделал мою подпись. Прилетел из Лондона в Париж, не предупредив меня. Полное безумие. И ты это знаешь. Когда все началось? О чем ты думал? Мы с отцом объяснили тебе, что лучше достойно провалиться, чем опять попасться на списывании.
Джейми отшатнулся и уставился на нее, словно между ними повисла какая-то преграда. Потом негромко спросил с задумчивым видом:
— Так ты не звонила в Барроу?
— Разумеется, звонила. Как ты можешь сомневаться? Говорила с миссис Томас. Но тебе дают еще одну возможность. Отстраняют от занятий, а не отчисляют. Я бы сказала, довольно широкий жест с их стороны. Могли ведь просто вышвырнуть. — Она помолчала. Не хочется задавать этот вопрос — Эдвард обязательно скажет, что
Лицо Джейми стало непроницаемым.
— Робби тут ни при чем. Мы были с Райаном.
— Кто такой Райан?
Он упрямо выпятил губу:
— У тебя же дел по горло. — Джейми шлепнулся на кровать и скрестил руки на груди.
Как ей знакомо это угрюмое выражение лица и намертво сжатые руки, словно раковина устрицы! Джейми ничего не скажет — ни кто этот Райан, ни почему Джейми оказался в лаборатории с ним, а не с Робби, с которым он сидит за одной партой, — пока не сочтет нужным. Джейми похож на душ в их первом лондонском доме. Без всяких видимых причин из него могла вдруг потечь ледяная вода или кипяток — или вообще ничего не текло. Приходилось приспосабливаться. Она покачала головой:
— Пожалуйста, оставайся в комнате, пока не скажу, что можно выйти. Пойду попрошу Матильду приготовить тебе что-нибудь. Ты ее видел?
Джейми мотнул головой:
— Я же сказал, что не хочу есть. Купил в аэропорту два бутерброда с камамбером и съел в автобусе.
Сердце Клэр едва не выскочило из груди. Он сам сел в автобус в аэропорту; купил себе старые бутерброды, завернутые в бумагу. А она не почувствовала, что он в Париже, сидит в автобусе, жует черствый багет и сердце у него трепещет от радости в предвкушении встречи с домом и замирает от страха из-за школьных неприятностей, Может, и от страха оказаться лицом к лицу с родителями — с нею. Джейми. Что бы он там ни натворил, это от отчаяния, что подвел их.
— Хорошо.
— Не приставай к Матильде, — посоветовал он, приподняв бровь. — А то беды не оберешься.
— Молчи уж. — Только бы не рассмеяться. — Сиди тут и не высовывайся.
Закрыв за собой дверь, она пошла вперед по холлу. Дверь в кабинет закрыта. Из-за нее раздается четкий голос Эдварда, но тяжелая дверь приглушает звук, и непонятно, что он говорит. Сколько раз это уже происходило: закрытая дверь и доносящийся из-за нее голос мужа, который пришел домой в полдень и говорит по телефону. Она отбросила тревожную мысль. Если бы случилось несчастье, она, наверное, узнала бы о нем от Патриции Блум. Дурные вести распространяются по иностранной колонии в Париже быстрее, чем грипп.
— Вы говорили с советником? — спросила она у Амели, проходя сквозь столовую в кухню. Нельзя заходить в кабинет, когда он говорит по телефону.
— Прошу прощения, мадам. Ministre к себе в кабинет и закрывать дверь. Щелк! Я с ним не говорил.
Несмотря на все усилия, английский у бедняги Амели становится все хуже и хуже. Клэр подергала прядь вьющихся волос. Если бы что-то случилось, Эдвард наверняка поискал бы ее, прежде чем закрыться в кабинете. По крайней мере, спросил бы у Амели, где она.