Нежеланная дочь
Шрифт:
— Голова болит? В глазах рези нет? — продолжает сыпать вопросами Роксана.
— Кружится немного и пить хочется.
— Черт! — вдруг ругается женщина. — Долбаный снегопад! Полина, не вздумай закрыть глаза. Говори!
— Что?
— Что хочешь, только говори.
Говорить мне совсем не хочется. Хочется уснуть и больше не просыпаться.
— Полина! — меня вырывает из полузабытья голос Роксаны. — Телефон есть?
— Да. Нет. Не знаю. — Я почему-то даже не помню, как вышла из квартиры.
— Чей-нибудь
— Чей? — спрашиваю сквозь легкую дремоту.
— Любой!
— Дочки, — шепчу.
— Говори! Полина! Номер! — сквозь шум доносятся слова, и я называю набор цифр, которые помню наизусть.
А дальше темнота.
* * *
Слышу какой-то неясный шум и открываю глаза. Незнакомое место, свет приглушен. Резкая боль сознания, что Сергей ушел, возвращает в реальность. В груди все сжимается и хочется завыть. Такой тоски я не испытывала уже пятнадцать лет.
— Очнулась? — Рядом появляется женщина, как привидение, вышедшее из ниоткуда.
По голосу я узнаю, что это она меня привезла. Роксана — вспоминаю имя.
«Алазарова Роксана Борисовна», — читаю на бейджике. Хочу спросить, что она здесь делает, но замечаю на ней медицинскую одежду.
— Где я?
— В клинике доктора Алазарова, — отвечает Роксана и склоняется к моему лицу.
Это одна из лучших частный клиник города.
— Твоя? — спрашиваю, имея в виду клинику.
— А? Нет, — по-доброму улыбается она. Улыбка у нее очень красивая. — Моего отца. Но моя душа вся здесь, — слышу признание.
— Ясно. Что со мной?
— С тобой все будет хорошо, — мягко произносит Роксана.
Высокая стройная брюнетка, примерно моего возраста. От нее просто исходит уверенность и ощутимая живая энергия.
— Дочь сказала, что ты работаешь в школе.
— Дарина? Она здесь? — Хочу подняться, но Роксана не дает.
— Не так быстро, дорогая. Мы только стабилизировали пульс, а ты уже скакать собралась. Дарина дома. Спит, наверное. Ночь на улице. — Роксана подходит к окну, отодвигает полоску жалюзи, показывая темноту за окном, и снова возвращается ко мне.
— Как ты нашла ее?
— Ты назвала номер. Почти весь. Кроме последней цифры. Пришлось набирать методом подбора, пока не нашла девочку, маму которой зовут Полина.
Как просто.
— Мне нужно домой, — произношу. Хотя совсем не уверена, что хочу возвращаться туда, где никто не ждет.
— Дома все в порядке, — уверяет меня Роксана. — Завтра дам телефон, и сама позвонишь, а сейчас я хочу знать, почему ты в таком состояние оказалась на улице?
«Потому что я сама, своими руками разрушила свой брак» — звучит приговором в голове, но произнести вслух не могу.
— Ладно. Не хочешь, не говори. Это было простое любопытство.
— Роксана, я очень
— Не переживай. С дочерью все хорошо. С ней сейчас бабушка.
«Бабушка…»
Значит… Дальше думать не хочу.
— Эй! Это еще что такое?! А ну, сейчас же прекрати! Я, значит, успокаиваю твоего мужа, что ты у меня умничка, и у тебя все будет хорошо, а ты мне решила этаж затопить! — пытается расшевелить меня Роксана.
Но я ее не слышу. Слезы сами катятся из глаз, и я даю им волю, выпуская наружу всю боль, которая неподъемным камнем тянет вниз.
— Поплачь. Может легче станет… — Роксана гладит меня по голове, стараясь успокоить.
А я, совершенно себя не контролируя, выплескиваю совершенно чужому человеку свою историю.
Роксана слушает молча. Я не знаю, почему она не дома, или почему не спит. Возможно у нее сегодня дежурство, а я отвлекаю ее от других пациентов. Но только сейчас замечаю, что в палате лежу одна.
Мне становится легче. Намного. Возможно завтра я найду способ жить, а сегодня побуду слабой.
— Полина. Я ненавижу давать советы, — произносит Роксана. — Но тебе нужно поговорить с мужем. Объяснить ему. Не думаю что, зная, что он хочет ребенка, ты продолжала бы предохраняться. В этом есть и его вина. Даже больше, чем твоя.
— Он считал, что бесплоден, а я, принимая таблетки столько лет, лишь убедила его в этом.
— Полина, послушай меня. Если бы твой муж хоть словом обмолвился, что хочет ребенка, я уверена, что вы бы нашли выход. Так что не казни себя, а поговори с ним. Я уверена, что у вас все будет хорошо.
— Нет, Роксана. — Я безнадежно качаю головой. — Мне не с кем разговаривать. Он не вернется.
— Ты в этом уверена? — усмехается она.
— Да. В этом я уверена. Я знаю, как он любил Камиллу. Но когда ушел, то никогда не оборачивался. И ты сама сказала, что Дарина с бабушкой. Сережа никогда бы не оставил ее. — До боли закусываю губу, пытаясь сдержать эмоции, но это не помогает.
— Все верно. Он приехал, забрал Дарину, отвез дочь домой и вернулся сюда, — мягко произносит Роксана.
— Зачем? — смотрю в глаза цвета горького шоколада Алазаровой, которые при таком освещении кажутся совсем черными.
— Ты серьезно не знаешь, зачем приезжают мужья, когда их жены попадают в больницу?
— Случись это раньше, Сережа даже не уехал бы. А после того, как я с ним поступила…
— Ох, ладно! Обещай, что ты не будешь делать резких движений, — просит Роксана.
— Не поняла?
— Ой, ну что тут непонятного?! Не вставай! Хорошо?
— Ладно.
— Я сейчас.