Нежеланная жена
Шрифт:
***
Стоит Самире уйти, как я тут же чувствую укол вины. А все из– за выражения ее глаз, в которых застыли слезы унижения.
Когда я стал таким? Опускать кого– то и намеренно нажимать на больные точки не в моих правилах. Однако, именно эта девушка всегда заставляет меня забыть о человечности, когда дело касается ее.
Я уважаю женщин. Меня самого вырастила женщина, причем без помощи мужчины, потому что отец умер очень молодым. Я знаю, что моя мать далеко не глупа и, если она за несколько месяцев жизни с Самирой сумела
Смотрю и не вижу в ней ничего, что заставило бы меня относиться к ней лучше. Она такая же заносчивая и самовлюбленная, какой была всегда. Да, маму она уважает, с Луизой дружит, но в каждом ее слове и взгляде я вижу ее суть и она мне не нравится. Красивая пустышка – вот кем является Самира.
Хотя, красота тоже на любителя. В ее внешности нет нежности и беззащитной женственности. Меня никогда не привлекала такая открытая сексуальность в женщинах, а лицо Самиры так и кричит об этом. Раскосые знойные глаза, пухлые губы, острый подбородок и скулы. Не говоря уже о невыносимом самолюбовании. Понятия не имею, как она сумела подружиться с Луизой, учитывая, какая та ревнивая.
Аппетит пропал, поэтому я не иду есть, а снова возвращаюсь к работе. Есть люди, которые стоят выше меня и перед которыми я отчитываюсь, иначе я не был бы сейчас там, где нахожусь. Ничто не дается просто так таким, как я, и тем более богатство. Поэтому, даже в роли хозяина компании, которой фактически не владею, я не могу позволить себе роскошь не вспоминать о делах во время отпуска. Иногда бывают случаи, когда мое участие необходимо, и сегодня один из них.
Я настолько ухожу в работу, что в себя меня приводит лишь громкий плач Амира. Неужели мама с Луизой вернулись?
– Сейчас, малыш, потерпи две минуточки, – разбавляет детский плач голос Самиры, которая появляется из спальни мамы с моим сыном на руках и несет его на кухню, полностью игнорируя мое присутствие.
Я иду за ними, не желая верить в то, что Луиза оставила нашего ребенка с этой девушкой. Она с ума сошла?!
Самира на кухне одной рукой готовит смесь для малыша, второй пытаясь его укачать. Я подхожу к ним и не говоря ни слова, забираю сына, прижимая его к своему плечу. Конечно же, мелкий обжора не перестает от этого плакать, по опыту знаю, что его может заставить умолкнуть лишь еда, но так я хотя бы спокоен, что она его не уронит.
– Все– все, пельмеш, подожди секундочку, – продолжает приговаривать Самира, тряся бутылочку со смесью, чтобы растворить ее, после чего протягивает мне руки, прося отдать ей ребенка.
– Идем, – качаю головой, направляясь в спальню, чтобы положить его в кроватку. Так безопаснее.
Самира идет за мной и когда Амир уложен, сразу же сует ему в рот смесь, глядя на меня недовольным взглядом через плечо.
– Здесь неудобно кормить, разве так сложно было отдать его мне?
– Откуда я знаю, что ты его не уронишь? Поверить
– Я, между прочим, не безрукая, и прекрасно умею обращаться с детьми! – возмущается Самира. – Можешь идти, уж с кормлением как– нибудь справлюсь. Надзиратель тут никому не нужен.
Она стоит, перегнувшись через высокий бортик кроватки, и я со смятением понимаю, что из– за ее позы, платье очень четко обрисовывает филейную часть девушки, на которой, я, как мужчина, на секунду задерживаю взгляд на чистом автоматизме. Черт! Это же Самира, практически бесполое существо для меня! Какое мне дело до ее задницы?
Собираюсь уже уйти, когда понимаю, что платье– то на ней другое. Дома она носит одежду попроще, чаще какие– то длинные балахоны, а сейчас явно нарядилась. Еще и волосы распущены, пышным карамельным облаком обрамляя лицо.
– Ты что, решила куда– то выйти с моим сыном? – не могу сдержать злости от ее самоуправства.
– Нет. А даже если бы и решила, то что? – с вызовом спрашивает она.
– Я не доверю тебе ребенка, ты безответственная, вот что!
Самира оборачивается и смотрит на меня сверкающими от ненависти глазами, недовольно поджав губы.
– Мне плевать на твое мнение, потому что ты твердолобый и самодовольный кретин, Мурад!
– Следи за языком! – предупреждаю ее, потому что это уже второй раз за день, когда она проявляет неуважение.
– Не буду! Мне язык дан, чтобы говорить все, что захочу. Неприятно слышать правду? А придется! Я очень уважаю тетю Разию, но терпеть несправедливые нападки от ее сына не намерена. Сегодня же уйду из вашего дома, уже и вещи собрала, так что успокойся и выдохни. Не оставь Луиза со мной малыша, то уже ушла бы, но я не могу доверить его тебе, пока они не вернутся.
– Я его отец! Кто ты такая, чтобы доверять мне его?
– Отец, который не может сам себя накормить, – с пренебрежением фыркает надменная выскочка. – Да он с тобой ни еды не получит, ни чистого подгузника! Ты просто незрелый шовинистский мужлан, с которым собственного ребенка нельзя оставить. Я видела, что на кухне ни одной грязной тарелки. Из– за того, что я отказалась тебе прислуживать, ты даже не поел. Ждешь, пока мамочка придет и накормит тебя?
Вот ведь дура! Так и хочется сжать ее за тонкую шейку и придушить, чтобы не раздражала своими глупыми выводами.
– Заткнись, Самира! Для своего же блага молчи, потому что мое терпение не безграничное! – выдыхаю, сжимая кулаки.
– Ой– ей, напугал! – глумится она. – Простите великодушно, что уязвила ваше эго! Я больше так не буду, честно– честно! Только не жалуйтесь на меня мамочке!
У меня уже руки чешутся надрать ей уши. Невыносимая стерва! Такую только поркой воспитывать! Разворачиваюсь и покидаю спальню, пока не поддался искушению, потому что она мне никто и я не имею права даже пальцем ее касаться.