Нежеланная. Книга вторая. Панна и Смерть

Моран Маша

– Лекарь! Лекарь пришлый вылечил! – Триггви всё готов рассказать – лишь бы ни дочь, ни его не тронули. А то ж совсем сиротинкой останется. Кому она нужна будет? Загубят девчонку.

– Что за лекарь? Откуда взялся? Звать как? – Голос у атамана суровый, слова выплёвывает – что ядом жалит.

– Не знаю я… Имя спрашивал, да он не сказал. Денег ему предлагал, серебра. Но он только плащ взял. Сказал – зазнобе его понравится…

Атаман аж зубами скрипнул. Триггви и сам не понял, как так получилось, да только атаман в его

волосы рукой вцепился, дёрнул вниз – кузнец чуть не свалился. Ну и силища в нём!

– Всё рассказывай!

Триггви задрожал как ребёнок, даром что здоровенный детина. Против атамана ему не выстоять. А этот дак вообще – лютый, жуткий. За дочку страшась, за себя, Триггви быстро затараторил:

– Его Багрянка привела – жинка Вальбьёрга-златаря. Сказала, что знакомец её давний, лекарь знатный, помочь сможет. Ну я и согласился. Он травки какие-то намешал, зелье сварил, доня моя и оклемалась вмиг. Я ему всё что угодно предлагал. Деньги, серебро, оружие, мож, какое. А он только плащ мой попросил. А мне жалко, что ль, доброму человеку? Вот и отдал!

Атаман выпустил Триггви. Глаза его жутко сверкнули, душу на части разрезая.

– Как он выглядел?

Триггви вспомнил спасителя. Уж больно неказист он был. Но даже перед атаманом не хотелось очернять лекаря.

– Человек как человек.

С тихим шелестом, будто змеиное тело скользило по листве, атаман вытащил длинную изогнутую саблю. Триггви успел подивиться красоте клинка и ловкости, с которой атаман достал его из ножен. Но сверкающее лезвие коснулось его шеи, и мысли вмиг трусливо разбежались.

– Говори, как он выглядел. А иначе дочь твоя сиротой останется.

Капли пота потекли по лицу. Или то слёзы были?.. Триггви сглотнул. Ради дочери он и доброго лекаря предать сможет.

– Грузный он… Одутлый. Глаза маленькие… Чем-то на… На жабу похож…

Лезвие исчезло ещё быстрее, чем появилось. Триггви моргнул – а сабля уж в ножнах. Чудно и страшно.

– Дом златаря где?

Тут уж кузнец не выдержал. Головой замотал. Лицо совсем мокрое – понял, что плачет.

– Не тронь его… Прошу… Багрянка на сносях… Ей нельзя…

Лютый атаман его уже не слушал. Развернулся, взял коня за уздечку и быстро зашагал по дороге.

* * *

Дом златаря нашёлся без особого труда. Как и в любом городе или хуторе, он расположился неподалёку от кузницы, чтобы мастера могли в случае чего обратиться друг к другу за помощью или нужным инструментом. Сразу было видно, что люди тут живут не бедные.

Лютовид привязал поводья к калитке, а сам уверенно шагнул дальше и громко постучал в дверь. Открыли почти сразу же. На пороге стояла высокая черноволосая пани. Это её красавицей в Пеплицах считают?! Тонкие черты лица были странно заострены, от чего старшая старостина дочка напоминала лисицу. Вся она была угловатой. И даже выпирающий живот не делал её нежнее и мягче.

– Здравствуй,

хозяйка. – Лютовид вежливо поклонился и нацепил на лицо маску уставшего путника.

С жадностью глупой рыбёшки Багрянка тут же проглотила наживку.

– И тебе не хворать, странник.

Её маленькие тёмные глазки быстро осмотрели всю его фигуру. Лютовид не сомневался: и дорогой кафтан оценила, и оружие заприметила, и даже на Ветра взглянуть успела.

– Муж занят, но ежель я помочь могу чем-то… – Она игриво опустила ресницы и закусила губу.

– А я к тебе, хозяйка, пришёл, а не к мужу твоему.

Багрянка удивлённо вскинула брови.

– Ты кто таков? И что надобно? – Она сразу же посуровела, взгляд настороженным стал.

– Лютовид я, жених Мельцин. А надобно мне дело одно с тобой обсудить.

Багрянка нахмурилась и взглянула на него так, словно он посмел господарем северокряжским назваться.

– Брехня всё это! Мельцу судья пеплицкий в жёны взять хочет. А тебя в Пеплицах отродясь не было.

Лютовид видел – от одного упоминания о сестре на Багрянку злоба нахлынула.

– А я не из Пеплиц. Ты пусти меня всё же. Надо обсудить, что за знакомства опасные ты водишь.

Лютовид оттеснил её в сторону и прошёл в дом. Пока удивлённая и настороженная Багрянка пыталась понять, что ему известно, Лютовид ступил в просторную кухню. Он выдвинул стул и уселся, вытянув ноги вперёд. Держась рукой за живот, Багрянка последовала за ним и села напротив. Вид у неё был сердитый и недовольный.

– Кто ты такой и что тебе нужно? – Она откинула за спину длинные волосы, не забыв при этом выпятить вперёд грудь.

Лютовид оперся локтями о стол:

– Я же уже сказал: Лютовидом меня звать. Жениться на твоей сестре хочу.

Багрянка криво ухмыльнулась:

– Что ты мне тут рассказываешь? Мельца за Бергруна просватана. Да и он на неё позарился лишь потому, что подходящих по возрасту девиц нет. Ты сестрицу мою хоть видал? Да на неё ни один мужик не взглянет. Тем более такой, как ты… – Её голос стал тише.

Наверное, Багрянка считала, что с помощью лести и томного голоса сможет ему понравиться. Лютовид тяжело вздохнул. Он уже подозревал, кто сотворил насилие, но ему нужно было подтверждение от Багрянки. И чем скорее он его получит, тем быстрее сможет вернуться к Мельце.

– Такой, как я, пани Багрянка, может тебя на виселицу привести за помощь колдуну.

Багрянка испуганно вдохнула и прижала ладонь к животу.

– Что ты такое говоришь?

– Кто дочку Триггви вылечил?

– Я… Я… Не знаю ни о чём.

Лютовид прищурился. Багрянка, как и Черупка – до последнего будет молчать о своих делишках. Если её не разговорить… Помощь пришла неожиданно. Дверь скрипнула, раздались шаркающие шаги, и на пороге появился лысый толстячок. Его щекастое лицо было румяным, как у младенца.