Неживой - том 2
Шрифт:
Не откладывая в долгий ящик, тут же, среди крови и трупов, маг встал на колено и, дождавшись, когда над его головой закружится чадящий чёрный шар, созданный Алексом, торжественно заговорил:
— Перед лицом Истинной магии я, Феоктистов Олег Григорьевич, становлюсь твоим человеком во всех отношениях, буду нести тебе верность жизнью, душой, телом, магией и честью, буду нести тебе верность против всех существ, храня веру, причитающуюся магии. Если я нарушу своё слово, пусть наградой мне станет смерть!
Шар надулся и,
— Перед лицом Истинной магии я, Романов Александр Алексеевич, — заговорил тот, — принимаю тебя как своего человека во всех отношениях, во всех мирах и во всех временах, храня твою верность, твою душу, твоё тело, твою магию и твою честь. В свидетели же призываю всепоглощающую тьму и мать всех начал — саму смерть!
Как только он договорил, ещё больше раздувшийся шар прикоснулся к обоим и тут же лопнул, раскидав по комнате лохматые сероватые хлопья.
Выждав немного, Алекс повернулся к шиноби:
— Теперь ты. Можешь по-японски.
Тот отошёл от стены и, так же, как и Олег, встав на колено, снял маску.
«Обычный японец», — почему-то огорчился князь, глядя на желтоватое лицо ниндзя. Лет пятьдесят, может больше, седой, с покрытой застарелыми оспинами физиономией, он оказался совершенно не таким, каким он его себе представлял, чем-то неуловимым, наверное, выражением лица, напоминая сторожа, в чьём теле находился младший Бельский.
— Перед лицом Истинной магии я, Кабоякава Хидеаки, становлюсь твоим человеком во всех отношениях, буду нести тебе верность жизнью, душой, телом, магией и честью, буду нести тебе верность против всех существ, храня веру, причитающуюся магии. Если я нарушу своё слово, пусть наградой мне станет смерть! — слово в слово повторил японец, косясь на черный шар.
— Перед лицом Истинной магии я, Романов Александр Алексеевич, — заговорил князь, — принимаю тебя как своего человека во всех отношениях, во всех мирах и во всех временах, храня твою верность, твою душу, твоё тело, твою магию и твою честь. В свидетели же призываю всепоглощающую тьму и мать всех начал — саму смерть!
Процедура повторилась, и шар, так же разлетаясь ошмётками, поставил в ритуале точку.
Внешне после принесения клятвы ничего не поменялось, разве что удивлённо-ошарашенное выражение, не сходившее с лица Олега, выбивалось из нормы. Услышав имя, а главное, фамилию, — а тот факт, что принимавший клятву не умер прямо на месте, говорило о том, что всё правда, — переспрашивать он не решился, но смотрел уж очень выразительно.
Ничего ему не объясняя, князь, склонившись над телом Камнева, прошёлся по карманам, достав оттуда коммуникатор, брелок от чего-то, возможно, от машины, портмоне с кучей карт и небольшим количеством наличности, снял с одной руки часы, с другой составленный из деревянных кусочков браслет. Закончив на этом обыск, Алекс вывел зомби на каменную лестницу и, поставив огненный щит, завёл
— Где у него личные бумаги, компьютер? — спросил он молча пялившегося на костёр Олега.
Тот вздрогнули, отрываясь от завораживающей огненной пляски, быстро ответил:
— Кабинет на третьем этаже, я принесу.
— Будь добр, — кивнул князь.
— А ты, я буду тебя звать Коба, — имя японца как-то не сразу вспоминалось, — сходи к воротам, там стоит такси, заплати таксисту и приведи сюда его пассажирку. Понял?
Шиноби кивнул и, не дожидаясь продолжения, тут же исчез.
«Вот и славно…» — оставшись один, думал князь. — «Дождусь известия с родины, и можно будет возвращаться…»
Кто и как его станет извещать, он не знал, но предполагал, что случится это достаточно быстро, поэтому надолго задерживаться в замке не рассчитывал. Тем более что рано или поздно здесь должны появиться копы, а объясняться с ними в его планы точно не входило, пусть уж лучше поработают постфактуми тогда, когда он уже будет далеко.
Ну и для любопытных: внезапный побег графа из страны не будет выглядеть странно — чудом выжил после покушения и решил переждать на родине. Всё логично. Тем более и повод был, гибель родственников.
Хотя Алекс знал из досье, что с оставшимися в России родичами Максим отношений не только не поддерживал, он даже слышать о них ничего не желал, но всё же смерть есть смерть, и не приезд на похоронывыглядел бы странно. Тем более что он единственный наследник всего состояния.
— Куда? — заглянул Коба.
— Гостевые комнаты есть? — отвлёкся Алекс.
Кивнув, японец исчез за дверью.
«Какой понятливый…» — подумалось князю, и он удовлетворённо ухмыльнулся, понимая, что не прогадал, оставив шиноби в живых.
— Мастер. Вот всё, что было в кабинете гр… В вашем кабинете, — поправился Олег.
Алекс хмыкнул, удивлённый обращением.
— Почему мастер? — спросил он.
— Так графа так все называли. Он же мастер меча… Вот и… для краткости…
— Ясно. Пусть будет мастер. У тебя здесь есть кто-то, кого ты не можешь оставить?
— Нет, никого нет. А мы уезжаем?
— Возможно. А у Кобы?
— У него вроде сын есть, но он давно уже сам по себе. Так что можно сказать, что тоже никого.
— Отлично. Значит, меньше проблем, — если бы у них кто-то был, Алекс дал бы денег, чтобы не дёргались лишний раз, ну а раз так, то и вопросы отпадают.
В этот момент запиликал комм графа, и Алекс, посмотрев на неопределившийся номер, снял трубку.
— Слушаю.
— Граф Камнев? — спросил невидимый собеседник, и по его тону Алекс понял, вот оно, сообщение.
Дальше шёл сам текст, соболезнование и просьба как можно скорее вернуться в Россию.
— Как у вас с документами? — обращаясь к Олегу, спросил князь.