Неживой - том 3
Шрифт:
— Теперь уж чего… — не подал виду, что удивился, Алекс, он даже не предполагал, что Макар сам навёл авиацию.
— Нет, граф, вы не так поняли, — поспешил поправить сестру Антон, понимая, о чём подумал князь, — мы не бомбили вас, мы были в группе прикрытия. Но, впрочем, это ничуть не умаляет нашей вины. А учитывая, что мы не только едва не отняли вашу жизнь, но ещё и задолжали вам свои…
— Да, граф, — смело подняла на него глаза княгиня, — просите всё, что угодно, отказа не будет…
— Здравствуйте, молодые люди, — ворвался в разговор весьма немолодой генерал авиации с шикарными, словно с картинки, усами
— Рад приветствовать вас, князь, — протянул руку Антон, — позвольте представить вам нашего с Анной друга, поручика Камнева.
— Здравия желаю, господин генерал! — вытянулся Алекс.
— Вольно, поручик, — улыбнулся в усы тот, — можете не представляться, вас теперь только глухой не знает, все только и обсуждают нахала-поручика. И кстати, где ваш орден? Неужто спрятали?
— Так точно, господин генерал! Спрятал! — не стал отпираться Алекс.
— Вы вот что, не кричите так, не привлекайте внимания, а то ещё подумают невесть чего… И давайте без чинов, на ты, — хохотнул генерал. — Я князь, вы граф, чем не свои люди?
— Как скажете, князь, на ты, так на ты. Максим, — протянул Алекс руку.
— Александр Васильевич. Слуга Отечества, — ответил на рукопожатие генерал, — и по совместительству муж спасённой вами лётчицы. Она мне все уши уже прожужжала…
— Польщён, — улыбнулся Алекс, понимая, что совершенно запутался в том, кто, кому и кем приходится.
— У меня предложение, господа офицеры… — хитро глянув на жену, продолжил генерал. — Чего мы стоим тут, как неприкаянные, бурду эту цедим, — показал он на подносы с напитками, — может завезём женщин домой, а сами, по-гусарски, в кабак? А? Господа? В конце концов, не каждый день орденами награждают! Вот как щас помню— лет двадцать мне было, только-только учебку закончил, получили мы всей эскадрильей благодарность и небольшую денежную премию, так три дня не просыхали, всё, что было, по ветру пустили, да ещё и назанимали три раза по столько!.. Даже сейчас страшно становится!.. А у вас не какая-нибудь благодарность вшивая… Ордена! А вы… Стоят как девочки на выданье! Где ваш кураж? Где дух гусарский? Где?
— А почему бы и нет? — посмотрел на сестру Антон. — Я тоже не прочь развеяться… Как вам, граф?
— Я с коллективом, — глядя на прислушивающихся к их разговору офицеров из соседней «компании», согласился Алекс. — Тем более с генералами я ещё не пил…
— Вот и выпьем, поручик! Мы ещё никуда не ушли, а я уже вижу в вас гусара! Пойдёмте, пойдёмте же скорее!..
Забегая вперед: пьянка удалась, правда, сам Алекс не пьянел, хотя и пил со всеми вместе и с каждым по отдельности. Он бы может и хотел хоть немного расслабиться, почувствовать, каково это— быть пьяным, но его организм абсолютно не реагировал на алкоголь.
В конечном итоге — так как отмечать стали в районе полудня, часам к девяти вечера все набрались до такой степени, что попадали кто куда, а учитывая, что пока они думали, в какой кабак поехать, — причём ни ресторан, ни игорный дом не рассматривали, — нужен был именно кабак, такой, самый что ни на есть атмосферный. В общем, пока они гадали, где будут пить, им на хвост упало ещё с десяток военных, а когда вся эта толпа спускалась вниз, на первый этаж, количество участников ещё увеличилось, и в итоге в выбранное общими усилиями заведение приехало
Ну и Алексу не оставалось ничего другого, как загрузить пьяниц в грузовик, — он заранее вызвал Олега с Кобой, — и развести цвет русского офицерства по адресам. Тех же, кого не знали, куда вести, привезли к генералу и вместе с хозяином и его деверем сдали на попечение супруги.
— Вы уж простите его, граф, — говорила Анна, когда офицеров разносили по гостевым комнатам, — обычно князь так себя не ведёт, но сейчас, вернувшись с фронта, его словно подменили, буянит, постоянно куда-то лезет, пьёт, как лошадь… В общем, простите, и спасибо, что не бросили моих алкоголиков, — закончила Анна свою речь и, убедившись, что никто их не видит, быстро чмокнула Алекса в щеку. — Спасибо вам, — повторила она, скрываясь за дверью.
— Да не за что… — пробормотал князь, задумчиво потирая лицо, и, более не задерживаясь, вернулся в машину.
«Определённо, день удался», — трясясь на ухабах, подводил итоги сумасшедшему понедельнику Алекс, — «познакомился как минимум с двумя десятками дворян, причём со всеми на ты, подружился, крепко подружился с половиной из них — пьянка сближает, и договорился с генералом о создании в составе его дивизии диверсионно-разведывательной роты». Правда, существовало опасение, что после такого количества спиртного он может ни о чем и не вспомнить.
Это если считать плюсы.
А теперь о минусах, о том, что нужно было сделать, но он не сделал.
Первое. Не разобрался с таинственным лётчиком.
Второе. Опять не нашёл общий язык с Разумовской. От чего-то он даже подумал, что она приревновала его к Юсико, и отправил японку в домой, но и после этого Анна не захотела с ним говорить, хотя до дома генерала, — завозя его супругу, — они ехали в одной машине.
Это если по-крупному, были, конечно, ещё и мелочи, но такие себе, незначительные… Так что в целом — в целом, Алекс правильно посчитал, что день удался.
А уж когда он добрался до холодильника в своём склепе и залпом опрокинул сразу несколько склянок с кровью, окончательно заглушая последствия возлияний, ему похорошело вдвойне: кровь, смешавшись с алкоголем, дала тот самый эффект, которого он не мог добиться, выпив несколько водки и прочей крепкой дряни.
И Алекс, довольно пошатываясь, добрался до своей кровати, упал на подушку и через десять секунд уже сладко спал.
Утро наступило как всегда неожиданно — без предупреждения. Разбуженный внутренним будильником, а по ощущениям время подходило к обеду, бездумно повалявшись в кровати ещё немного, Алекс всё же поднялся, только сейчас замечая, что спал один. Видимо, проснувшаяся гораздо раньше Юсико ушла, чтобы не беспокоить, и сейчас ждёт его на кухне, ну или она и вовсе не приходила, обидевшись на вчерашнее. Ведь Алекс, даже относясь к ней как к вещи, — в частности он и взял-то девушку с собой, чтобы позлить публику, — замечал иногда, что она порой как-то странно смотрит, с надеждой, что ли… Но волновало это его мало, чтобы изменить к себе такое отношение, одних стройных ножек точно недостаточно.