Неживой
Шрифт:
Вацлав устало кивнул и склонил голову ещё ниже.
— Что тебя тяготит, князь?
— Помимо преступлений-то моих, ведьма? Да. Есть кое-чего.
— Расскажешь?
— А, расскажу! Ты же у нас всезнающая. Может, подскажешь чего делать. Кто против меня мог чего-то, все сегодня померли. Все кроме колдуньи придворной. Не нашли мы её. Нету её в Оплоте.
— Ах да. Про Ярину-то мы и забыли. Колдовства опасаешься, князь? — улыбка Евы и правда сделала её похожей на змею.
— Я, может, книг столько и не читал, но не дурак. Опасаюсь. —
— И в этом я помогу тебе, дорогой мой правитель. Не волнуйся.
— Ты всё-таки ведьма…
— Нет, князь, — рассмеялась Ева. — Я обычная женщина из плоти и крови. С колдуньей я ничего не сделаю. А вот наши хранители Тайн с ней как-нибудь справятся.
— Даже знать не хочу.
— Простите, князь! Мы сейчас её уберём! — взволнованно закричал стражник, пытаясь остановить женщину с волосами цвета огня.
— Я требую аудиенции! — кричала женщина, на вид она почти не сопротивлялась, но стражники ничего не могли с ней сделать.
— Оставьте. Я ждал её, — отрезал князь.
Войны перестали бороться с женщиной, когда-то поцелованной огнём и обладающей красотой ещё более невиданной в сравнении с Евой. Красотой, что была искажена ненавистью и яростью.
— Ты! — вскричала женщина. — Почему ты сидишь на этом троне?!
— Потому что я князь, — спокойно ответил ей Вацлав.
— Ты не князь! — прошипела женщина, глаза её были так полны злобы, что казалось, что она станет реальной и выплеснится на пол.
— Говори тише, ведьма! — Вацлав встал в полный рост и примиряюще поднял открытую ладонь. — Не я забрал Яриона и его детей, всех до единого. Я не плёл заговор, словно змей, нет у меня на руках их крови! Но и не мог я отдать власть торгашам. В этом повинен. Но так и лучше будет. Что сделано, то сделано. Ярион не зря тебя при дворе держал. И я тебе кров и хлеб дам. Дерзость твою прощаю, знаю по что Яриона народ его любил.
— Да-а-а… — протянула колдунья, смотря сквозь него. — Не вижу на тебе их крови. Но и править ты не будешь!
Колдунья развернулась и вышла.
— На её того, словить, может, князь? — спросил стражник.
— Нет. Остынет пускай. Авось и пригодится.
— И чего собрались тут? — рявкнул князь, стискивая свой топор.
За укромным углом нового храма собралось человек двадцать. Часть из них Вацлав узнал — это были несколько местных старейшин, глав гильдий и мануфактур, пара нейтральных бояре и кучка купцов, которые не принимали никакого участия в перевороте и хранившие молчание. До этого момента.
— Ты что ли, ведьма, тут народ баламутишь? — строго спросил Вацлав Ярину. Все собравшиеся отворачивали от него взгляд, все кроме Ярины. Рыцари и стражники обступили толпу.
— Да. Я! — с вызовом ответила Ярина.
— Постой-ка, князь, не серчай, — один из старейшин тут же закрыл от него Ярину. —
— И ты ей поверил? Ведьме? — рассмеялся князь и как бы невзначай махнул топором, окончательно заставив смельчака заткнуться.
— Это мой сын! — закричала колдунья. — Мой и князя!
Вацлав обернулся на Еву, она чуть помрачнела и прикрылась капюшоном. Вариант отступления она не рассматривала.
— Сдаётся мне… — протянул князь. — У Яриона Мудрого была жена, с которой он брак заключал. И в пожаре сгорела.
Ему ответили молчаньем.
— Сдаётся мне так же, что князь Всематери молился, ей свою душу и сердце доверил, а Всематерь насколько мне помнится только одну жену принимает и только один брак. Так?
Ему никто не ответил.
— Бастард значит… — протянул князь. — Бастарда хотите посадить, мальчишку. Отродье колдовской шлюхи, полукровку. Вместо меня. Лишь бы чужак на троне не сидел. Да? Так выходит?
— Погоди князь, у нас закон есть…
— Молчать! Заговорщики! Мало вам власти и золота? Хотите щенка на трон посадить, да из-за его спины народ грабить?
— Да ты безумец! — вскричала Ярина. — Ты не будешь править! Я сказала.
— И что же ты сделаешь, ведьма? Драться со мной будешь? Ведь я с трона не могу уже слезть. Эт как бороду сбрить.
— Буду! — с вызовом ответила Ярина и оттолкнула старейшего.
Вацлав усмехнулся, стиснул покрепче свой топор и пошёл на неё. В его народе не делали разницы, ибо женщины так же имели силу и честь. Но в этом случае Вацлав справедливо решил, что она, колдунья, посильней будет воинов, что он победил до этого. Лишь оглянулся на последок на Еву, которая на него взгляд не поднимала.
Ярина смотрела на него страшно. Он подумал, что вот-вот упадёт замертво или вспыхнет как головёшка, но подходил всё ближе и ближе. Когда до неё оставалось всего ничего, она вдруг отпрянула и посмотрела на него с испугом, словно девчонка какая-то, а не могучая ведьма. Как Ева и обещала, она ничего не смогла сделать. Вацлав опустил топор и ударил её пудовым кулаком в лицо. Она болезненно выдохнула, упала оземь, как и подобает от такого удара, пустила носом кровь и потеряла сознание.
— В темницу её, — приказал Вацлав. — А этих… заговорщиков на корабль погрузить, в море вывести, в лодку загнать, на воду спустить и утопить. Всех до единого. Не будет на этой земли войны, собаки. Не будет смуты. Будет мир тут. Слышите меня? Я князь. Будет так.
— Эко дивное! — прошептал Вацлав, рассматривая причудливый набор брусков, колёс и верёвок, стоящий посреди сырого и едва освещённого светом факела подвала.
Палач медленно крутил колесо, веревки тянулись, а Ярина так же молчала. Маленькие капельки пота стекали по её исхудавшему и бледном лицу, взор её был затуманен, она дрожала и стискивала зубы.