Нежна и опасна
Шрифт:
Она имела право на месть.
Меня преследовала смутно знакомая музыка. «Я обезоружена», — пронзительно кричала девушка. Где-то я уже слышала эту фразу. Мне пришлось сделать усилие, чтобы вспомнить, что это рингтон на моем айфоне. Я достала его из сумочки и увидела, что звонит Кирилл. И куча непринятых звонков и сообщений. Ну, конечно! Я же теперь звезда, всем хочется взять интервью у Дианы, любовницы высокопоставленного чиновника.
Я засунула телефон обратно.
Остановилась.
Дождь усилился, по тротуару неслись потоки холодной
Громко застучали зубы. Пошатываясь и дрожа всем телом, я достала телефон и ответила на вызов:
— Забери меня, я где-то на Благовещенском мосту.
57. В ловушке
Кирилл ни о чем меня не спрашивал. Он занес меня в квартиру, раздел и запихнул под горячий душ. Растер пушистым полотенцем и уложил в кровать. Все это время я тихо лила слезы, не в силах остановиться. Мне было жаль Кирилла, Лену и даже Зою. Но больше всего мне было жалко себя — моей несбывшейся любви. Молчанов налаживал отношения с Машей, матерью своего ребенка, а я лицом к лицу столкнулась с правдой о себе. Я увидела нечто чудовищное, гадкое и вонючее, а потом поняла, что это и есть моя жизнь.
Меня тошнило от омерзения. Лучше бы я никогда не узнала, кто такой ГД! Он испачкал своей слизью все, что было у меня с Кириллом. А ведь, несмотря на нашу взаимную нелюбовь, у нас было много хорошего: доброта, поддержка, нежность. Может, мы стали бы неплохими супругами, если бы я не изменила ему за день до свадьбы. Но чего ждать от проститутки? Она привыкла порхать из одной постели в другую. «Девчонка, которая разрушила свое будущее только потому, что ей захотелось попрыгать на каком-то конкретном члене», — сказал Василий Иванович у меня в голове. И добавил голосом Молчанова: «Как будто любовь, страсть или одновременный оргазм что-то в этой жизни гарантируют». Желудок сжался. Я перегнулась через кровать, гортань напряглась, но все ограничилось спазмами. Последний раз я ела в Лос-Анджелесе.
Кирилл потрогал мой лоб и принес градусник. Потом глянул на него и приготовил теплый напиток с резким вкусом лимона:
— Выпей это и постарайся заснуть. Ты заболела.
— Кирилл, Кирилл, — сказала я, — мы должны расстаться.
— С чего бы это? — поинтересовался он, поддерживая мой затылок, пока я пила лекарство.
В голове шумело, я не могла собраться с мыслями. Но мне казалось, что если я не скажу Кириллу правду сейчас, то не скажу ее никогда. Я всегда буду находить благовидные предлоги, чтобы щадить его
— Я дрянь, Кирилл. Я так и не полюбила тебя. Я пользовалась тобой. Я изменила тебе.
Твердая ладонь под моим затылком дрогнула.
— Я догадывался, — спокойно ответил Кирилл.
— Догадывался? Откуда?
— У тебя в сумочке мужские носки. Не мои. Я случайно увидел, когда доставал твой паспорт.
Ох, мой амулет в бирюзовый горошек, призванный напоминать о том, что мы с Молчановым брат и сестра! Я спросила сквозь слезы:
— Ты знаешь, кто он?
— Не знаю, но выбор невелик: Паша или Олег, — наигранно беззаботным тоном ответил Кирилл. — Но так как Олег по уши влюблен в Машу, то остается… Ладно, Аня, потом поговорим, у тебя жар.
Он сказал, что у меня жар, а меня трясло от озноба, словно я летела в небе над Гренландией — голая, беззащитная, и без надежного Молчановского «боинга».
— Паша, это был Паша… — проговорила я. — Один раз, накануне свадьбы. Мы хотели во всем признаться, но я не смогла. Маша выглядела такой счастливой…
— Ну и молодец, что не стала грузить Машу. Пусть они сами разбираются, это их личное дело.
Я попыталась прочитать чувства на его лице. Гнев? Разочарование? Боль? Кирилл оставил кружку и поправил подушку.
— Тебе все равно, да? — догадалась я. — Когда Паша женился на Лене, ты несколько лет на него злился, а мне говоришь: «Ну и молодец»?!
— Не сравнивай! Лену я любил… — он осекся. — Прости, Аня, я не должен был… Черт…
Я хрипло рассмеялась:
— Ну вот мы все и выяснили.
Я плавала в горячечном мареве, иногда приходя в себя и замечая у своей постели то незнакомую женщину в белом халате, то Олега, то уставшего Кирилла. В одно из таких просветлений я спросила:
— На какой машине ездит твой отец?
— На черной «Ауди А8», а что?
— Эта та, которая с водителем?
— Да, это служебная машина.
— Служебная… — повторила я.
— Госдумовская, — уточнил Кирилл.
Госдумовская.
Государственная Дума.
ГД.
— А на ней написано, откуда она? Человек с улицы может понять, кому принадлежит такая машина?
— Да, конечно. По номерам. А если человек погуглит, то сможет даже узнать, в какой партии состоит хозяин машины. Все данные есть в открытом доступе. А почему ты спрашиваешь?
— Просто так, спасибо…
Василий Иванович не знал, что это был Кохановский. Он обозвал клиента согласно номерного знака служебного автомобиля, увозившего девочек на экзекуцию. От мысли, что Василий Иванович не специально подложил меня под отца и сына, стало чуть легче.
Когда я немного окрепла, меня навестил Олег. Я замоталась в плед и вышла на террасу. Уселась в плетеное кресло, стоявшее на солнышке, а Олег сел напротив. Он достал сигарету, помял в пальцах и закурил, отгоняя дым в сторону.