Нежная мятежница (др. преревод)
Шрифт:
Он произнес это с таким самолюбованием и гордостью, что Рослин тут же захотелось урезонить его.
— Я, по-моему, еще не говорила, что согласна выйти за тебя замуж, — произнесла она подчеркнуто холодно.
— Действительно, но обязательно скажешь, — заверил Энтони, подходя к двери.
Когда он открыл ее, в спальню важно вступил уже знакомый Рослин дворецкий.
— Леди Чедвик хотела бы получить свою одежду и что-нибудь на завтрак, Добсон. Ты же голодна, любовь моя? Лично я всегда становлюсь страшно прожорливым после
Плюхнувшаяся в самое лицо подушка не позволила ему завершить фразу, а взгляда на выражавшего всем своим видом оскорбленное непонимание дворецкого было достаточно, чтобы поперхнуться смехом.
— Это пока все, Добсон.
— Да-да, конечно, сэр. Очень хорошо, сэр.
Бедняга был настолько обескуражен происходящим, что еще несколько секунд топтался на месте, прежде чем отправиться восвояси. Едва дождавшись ухода Добсона, Рослин выплеснула на Энтони накопившуюся ярость:
— Дьявольское отродье! Свинья проклятая! Почему ты назвал ему мое имя?
Энтони пожал плечами, всем своим видом показывая, что не видит причин для столь сильного возмущения.
— Это всего лишь небольшая мера предосторожности, моя радость. Теперь Добсону вряд ли придет в голову сочинять и распространять о будущей леди Мэлори легенды. А с другой стороны…
— Ты забываешь, что меня не очень заботит, подвергнется угрозе моя репутация или нет, — прервала его Рослин.
— Здесь ты не совсем права. — Энтони говорил мягко, доверительно. — Тебя это будет заботить. Просто именно в данный момент ты не совсем четко понимаешь, что для тебя более важно, что менее.
Рослин понимала, что он прав, но тут же одернула его:
— Меня, честно говоря, больше всего удивляет, как это такой парень, как ты, вдруг столь внезапно решил жениться. Из-за моего состояния?
— Помилуй, Боже! С чего это тебе пришла в голову такая мысль?
Энтони был столь откровенно удивлен, что ей стало стыдно.
— Ты ведь четвертый, младший сын, — решила она все-таки объяснить причину возникновения такого вопроса.
— Да, это так. Но ты забываешь, что мне уже прекрасно известны условия твоего не совсем обычного брачного контракта. А подписать его мне так или иначе придется. А главное, ты забываешь, что у нас была только что ночь любви. Ты ведь уже, возможно, носишь под сердцем моего ребенка, Рослин.
Она отвернулась, прикусив нижнюю губу. Да, у них была ночь, и ребенок, может быть, уже зачат! Усилием воли Рослин загнала вглубь охватившие ее при этой мысли светлые, приятные чувства.
— Что же ты в таком случае надеешься получить от этого брака? — спросила она.
Энтони подошел поближе к той стороне кровати, на которой лежала она, и коснулся ее головы. Достав из ее волос до сих пор сохранившуюся в них соломинку, он поднес ее к глазам и стал с улыбкой разглядывать.
— Тебя, — услышала она ответ на свой вопрос.
О, это прозвучало как самая нежная музыка!
— Мне трудно обдумывать серьезные вещи сразу после сна. А вчера вечером ты мне сам не дал времени подумать над твоим предложением, — произнесла она уже извиняющимся тоном.
— Но ты сама действовала с быстротой молнии, любимая. Мне ничего не оставалось, как только поспевать за тобой.
Рослин немного обиделась. Должен ли мужчина говорить подобное? Весьма сомнительно.
— В любом случае мне необходимо время, чтобы подумать, — произнесла она вслух.
— Сколько?
— Я собираюсь в Силверли. Моя служанка уже там, поэтому и мне следует торопиться. Думаю, уже после полудня я буду готова дать тебе ответ, если ты согласишься потерпеть. Но должна сразу предупредить тебя, Энтони: я не могу представить себя твоей женой.
В тот же самый момент она почувствовала, что поднимается в воздух. Подняв, Энтони поцеловал ее так, что тепло мгновенно разлилось по всему ее телу.
— И теперь не можешь?
Рослин вырвалась и оттолкнула его.
— Ты просто еще раз доказал, что думать о чем-нибудь серьезном в твоем присутствии бесполезно. Я лучше уеду. Верни мне, пожалуйста, одежду. Какого черта ты вообще ее куда-то утащил? Зачем?
— Исключительно для того, чтобы быть уверенным, что ты будешь здесь, когда я вернусь, выхлопотав для нас лицензию.
— Так ты… спал со мной?
Он улыбнулся, видя, что она и в самом деле смущается от собственного предположения.
— Мы занимались с тобой любовью, дорогая. Разве имеет какое-то значение, спали мы после этого рядом или нет?
Рослин решила не отвечать, заподозрив, что он опять пытается оттянуть время.
— Где моя одежда, Энтони?
— Добсон уже несет ее. А твоя сумочка в моей гардеробной. Можешь сама взять из нее то, что тебе нужно.
— Ты взял ее? — воскликнула Рослин, вскидывая брови. — Хвала Небу!
— О Боже, только не говори, что ты была настолько неосторожна, что оставила что-то ценное в наемном экипаже!
Упрек был, бесспорно, справедлив.
— Когда я пришла сюда, я была очень расстроена, — выпалила она резко, пытаясь найти оправдание. — А еще более буду расстроена, как ты понимаешь, когда выйду из твоего дома.
— Пусть так, — согласился Энтони. — Но сейчас тебе лучше всего убедиться в том, что ничего не пропало.
— Единственное, что меня беспокоит, — это проект брачного контракта. Составление нового займет уйму времени.
— А! — улыбнулся он. Синие глаза светились юмором. — Тот самый нечестный контракт. Может, ты оставишь его лучше мне? Глядишь, я вычитаю в этом документе что-нибудь неподходящее для себя.