Нежная мятежница (др. преревод)

Линдсей Джоанна

— О, Франсес, мне так жаль, — заговорила она, подбегая к подруге и беря ее за руки. — Я никогда не прощу Энтони этого. Он не имел права…

— Я выхожу замуж, Рос, — перебила ее Франсес, делая шаг назад.

Рослин замерла на месте, лишившись дара речи. Такой счастливой улыбки, которая засияла на лице подруги, ей, пожалуй, не приходилось видеть за все долгие годы знакомства. Но даже это не могло убедить в том, что услышала она именно то, что услышала.

Слезы!..

— Почему же ты тогда плачешь?

— Я не могу сдержать себя. Это

от радости… — тихо засмеялась Франсес. — Я была такой дурой, оказывается, Рос. Джордж сказал, что любит меня… Всегда любил.

— И ты… Ты поверила ему?

— Да, — прошептала Франсес. — Да! — воскликнула она еще раз громко.

— Но, Фран…

— Надеюсь, вы не собираетесь переубеждать ее, леди Мэлори?

Обернувшись, Рослин наткнулась на крайне недружелюбный взгляд, исказивший красивое лицо входящего в гостиную Джорджа Амхерста. Серые глаза светились холодным огнем. Голос звучал жестко и угрожающе.

— Нет, — натянуто произнесла Рослин, — было бы глупо надеяться…

— Вот и прекрасно! — Выражение лица Джорджа мгновенно изменилось, засияв великолепной улыбкой. — Коль теперь я знаю, что она любит меня, вставать кому-то между нами я не позволю.

Намек, прозвучавший в этих словах, был понятен всем, тем более что тепло, лившееся из глаз Джорджа, адресовалось явно Франсес. Да, похоже, в число тех, кому он больше не позволит вмешиваться в их отношения, входит и она. А судя по радостному трепету в глазах, Франсес такая постановка вопроса вполне устраивала.

— Понимаешь теперь, почему я не сомневаюсь в его искренности, — прошептала она на ухо обескураженной Рослин, обнимая ее рукой. — Разве он не великолепен?

Великолепен? Леди Мэлори чуть не плюнула от возмущения. Речь идет о развратном, безнравственном человеке. И кто дает ему такую восторженную оценку? Подруга, которая сама же предостерегала ее, утверждая, что мужчинам такого сорта верить нельзя! А теперь вот вся светится от возможности выйти замуж за того, кто разбил ее сердце. Невероятно!

— Надеюсь, ты извинишь нас, если мы сейчас уйдем, — продолжала между тем Франсес, слегка краснея. — Нам с Джорджем так о многом необходимо поговорить.

— Уверен, что наша гостеприимная хозяйка понимает причину, по которой нам хочется побыстрее остаться наедине, Фран, — добавил Джордж, обнимая ее за талию и прижимая к себе. — Помимо всего прочего, она и сама совсем недавно вышла замуж.

Рослин поперхнулась. Но этого никто не заметил. Оба ее собеседника были слишком увлечены друг другом, чтобы обращать внимание на что-то еще. Они на мгновение застыли, обменявшись восторженными, полными любви взглядами.

Только через минуту хозяйка дома вновь обрела дар речи, но она уже была в полном одиночестве. Внутри нее боролось такое множество противоречивых чувств, что она не могла сказать, какое именно доминирует.

— Вижу, тебе уже сообщили счастливое известие.

Рослин медленно подняла глаза к двери и остолбенела, забыв обо всем. Столь сильное впечатление произвел на нее

блестящий вид мужа. Он был великолепен в блестящем атласном костюме изумрудного цвета, расшитом от горла белоснежными галунами. Волосы его были зачесаны по последней моде назад, но, будучи слишком непокорными, несколько прядей уже успели упасть на виски и теперь лежали на них завораживающими иссиня-черными волнами. Ослепительный мужчина! Да, вряд ли можно было подобрать сейчас для его описания более подходящее слово. У Рослин сердце заколотилось быстрее.

Но тут она обратила внимание на его позу: Энтони стоял, опершись плечом о дверной косяк, скрестив руки на груди и самодовольно, как ей показалось, улыбаясь. Это знакомо. Все так же, как всегда! Влюбленный в себя надутый индюк, гордящийся своими мужскими достоинствами и выставляющий их напоказ. Негодяй…

— Ну что, радость моя, наделала много шума из ничего?

А, он еще собрался и посмеяться, хочет поиздеваться над ней. Рослин скрипнула зубами, пальцы сами собой сжались в кулаки. Теперь она знала, какое чувство в ней преобладает, — слепая ярость. Но Энтони еще не закончил. Он будто намеренно вел диалог к столкновению.

— Да, должно быть, такое ошеломляет. Еще бы, женщина, которая так долго учила тебя не доверять мужчинам, вдруг сама изменила своим принципам и поверила одному из них. Зато и твои собственные проблемы предстают в несколько ином свете, не правда ли?

— Ты!.. — начала было на повышенном тоне Рослин, но тут же одернула себя. Нет, она не будет орать как рыночная торговка, показывая свою слабость перед ним и забавляя слуг. — На самом деле, — процедила она сквозь стиснутые зубы, — в ее и моем случаях практически нет ничего общего. К тому же, — добавила она после секундной паузы свистящим шепотом, — думаю, к Франсес вернется здравый смысл уже утром.

— Очень сомневаюсь. Зная старину Джорджа, правильнее предположить, что утром твоя подруга будет вспоминать только о наслаждении, испытанном ночью.

Как ни старалась Рослин скрыть смущение, щеки ее порозовели.

— Ты отвратителен, Энтони. Они ушли от нас для того, чтобы просто поговорить.

— Можешь называть это так, сладенькая.

Снисходительность его тона бесила Рослин. Еще сильнее она злилась оттого, что он был прав. Она не хуже его понимала, почему Франсес и Джорджу захотелось побыстрее уйти. Но пусть ее поглотит ад, если она признает его правоту.

— По-моему, у меня начинается мигрень, — сухо произнесла она. — Надеюсь, ты извинишь меня, если я…

Направившись было к двери, Рослин остановилась, поскольку не изменивший позы Энтони, как оказалось, загораживал своей мощной фигурой выход.

— Ты возражаешь? — растерянно пролепетала она.

Вместо ответа он медленно выпрямился, давая ей возможность пройти, и, не скрывая веселой улыбки, стал наблюдать, как она осторожно протискивается, повернувшись к нему спиной и прилагая массу усилий, чтобы тела их и на мгновение не соприкоснулись.