Нежная обманщица
Шрифт:
Николас кое-как стянул с себя рубаху и зашвырнул ее в дальний угол. Рубаха задела кубок на столе, и он со звоном покатился по полу.
— Черт возьми! — выругался он и вдруг услышал, как знакомый женский голос спросил:
— Ник?
Прижимая к груди одеяло, Симона села в постели. Сначала ей показалось, что это сон, потом она испугалась, что в комнату ворвался негодяй с самыми гнусными намерениями, но, вглядевшись в темный силуэт, она узнала незваного гостя.
Ник повернулся. Симона отметила, что он нетвердо стоит на ногах. Должно
Ник вглядывался в полутьму полога, а потом, к удивлению Симоны, ухмыльнулся.
— Либо это жестокий сон, либо я напился сильнее, чем думал, — заявил он.
Симона не сдержала улыбки. Сердце в груди стучало как молот. Зачем он пришел? Чего он хочет? «Господи, если бы он хотел меня!» Она кашлянула.
— Я… я думала, что кто-то ворвался ко мне. Что ты здесь делаешь, Ник?
Он помотал головой, как будто стараясь разогнать туман в мыслях.
— Слуга… Видно, спутал комнату. Я… О черт! — Он потер лицо и устало вздохнул. — Прошу меня извинить. Я найду другую…
— Не уходи, — не думая, выпалила Симона. Лицо ее вспыхнуло. — Я… я не спала, — быстро добавила она. — Уже поздно, Николас. Нам обоим надо отдохнуть и… — Неужели она действительно говорит это? Или Минерва снова диктует ей слова?
Николас знакомым движением склонил голову набок. Симона поняла, что говорит по своей воле.
— В любом случае, — продолжала она, — мы уже не раз делили постель. Разумеется, вполне невинно.
Ник смотрел на нее, не отводя глаз.
— Это правда. Но я не хочу тебя стеснять, Симона. Ты уверена, что это разумно?
— Нет, — честно ответила она.
Ник шагнул к ней. Сквозь тонкую ткань нижней рубашки Симона видела контуры его тела. Слабые всполохи пламени в камине освещали его теплым светом.
— Кровать и правда большая, — хрипло произнес он.
Симона закусила губу.
— Места достаточно.
— Кровать такого размера, что мы даже не дотронемся друг до друга.
— Конечно, не дотронемся, — согласилась Симона. — А на рассвете мы все равно оба уедем.
— Да-да, очень рано, — сказал Ник, пожирая Симону голодными глазами и торопливо стряхивая сапоги. — Может, мы даже поговорим, раз ты не можешь заснуть.
— Конечно, поговорим. — Симона чувствовала, как от его взгляда мурашки побежали у нее по телу. — И что… — Симона откашлялась. — Что ты думаешь про казнь лорда Бартоломью?
— Все было изумительно. — Ник стянул нижнюю рубашку. — Симона, я хочу тебя.
Симона не поняла, зарыдала она или рассмеялась. Наконец-то она слышит эти драгоценные слова!
— Мы больше не женаты, Николас. — И даже ей самой этот довод показался неубедительным.
— Не согласен, — пробормотал Ник, развязывая ленты на кюлотах. — Утром мы пойдем каждый своей дорогой, но до рассвета ты еще остаешься моей женой. И в эту ночь я хочу любить тебя так, как следовало любить все это время.
Симона дрожала, сердце сжималось от страха.
«Слава Богу, слава Богу, слава Богу…»
Она
«Слава Богу, слава Богу, слава Богу…»
Николас бросился на нее, как умирающий от жажды бросается к ручью. Обеими руками схватил за талию и начал целовать так, словно хотел проглотить.
Симона отвечала на поцелуи. Сначала ее руки лежали у него на плечах, потом она крепко обхватила Ника за шею.
— Ты сладкая… как мед, — пробормотал он и лизнул ее губы, как будто хотел попробовать их на вкус. Опьянение давно прошло, но присутствие Симоны пьянило сильнее вина. Он целовал ее шею, отодвинул щекой ворот сорочки и попробовал на вкус ее кожу у ключицы. Симона дугой выгибалась ему навстречу.
— О, Ник, как я по тебе тосковала.
— А я по тебе, — бормотал он, поднимая подол ночной рубашки до бедер. Потом он с силой сдавил ее ягодицы и прижал Симону к себе, чтобы она ощутила, насколько он возбужден. — Симона, я так жалею… Мы потеряли столько времени, а теперь ты от меня уходишь…
— Ш-ш-ш… — прошептала она, целуя его исцарапанную шею. — Прошлое не изменишь. Давай сделаем вид, что завтра никогда не наступит, будем жить этой ночью.
Николас поднял голову и заглянул ей в глаза:
— Симона, я люблю тебя. Неужели тебе этого не достаточно, чтобы остаться со мной?
Симона грустно улыбнулась, и Нику опять показалось, что она хочет что-то сказать ему. Вместо этого она быстро пробежала рукой по его телу. Ник, задыхаясь, ловил воздух ртом.
— На сегодня достаточно, — прошептала Симона.
В груди Ника поднялась волна гнева, смешанная с любовью. Он опустил глаза на ее лицо — такое прекрасное, наполненное такой страстью, — потом отстранился.
— Чья это сорочка?
Симона недоуменно нахмурилась:
— Что?
Ник протянул обе руки к вороту сорочки, сдвинул вниз полупрозрачную ткань и погладил кожу между ключиц.
— Это сорочка твоей матери?
— Нет, — настороженно ответила Симона. — Папа прислал.
Ник одним движением разорвал тонкое полотно надвое, обнажив безупречно круглые груди с яркими, как малина, сосками. Наклонился над ними, поцеловал сначала одну отвердевшую грудь, потом другую. Симона вздохнула и выгнулась ему навстречу. Ник отстранился и заметил, что молочно-белая грудь Симоны покрылась гусиной кожей.
— Тебе холодно? — прошептал он.
Симона лукаво улыбнулась:
— Нет, милорд, я вся горю.
Ник издал рычащий звук, рванулся к Симоне, схватил полы разодранной сорочки и разорвал их до конца. Нежное совершенство ее тела на миг заворожило его, но остановиться он уже не мог. Накрыв Симону собой, Ник впился в ее губы. Симона с благодарностью приняла и поцелуй, и смелое прикосновение.
— Дотронься до меня, — нежно взмолилась Симона, и Ника не потребовалось долго просить. Его палец скользнул в плотную тесноту потаенной складки. Симона всем телом подалась навстречу этой изысканной ласке.