Нежнее неба

Минаев Николай Николаевич

«Безотрадной осенней порою…»

Безотрадной осенней порою, Когда плакал сентябрь листопадом, Улыбнулося небо зарею Над смертельно-простуженным садом. И от этой улыбки участья Оживившись, в согласии дружном Листья лип для минутного счастья Загорелись румянцем недужным. И почуяв, что век его прожит, Сад окутанный дремою зыбкой Упивался, последней быть может, Заревой золотистой улыбкой. <20 января 1915 г. Вторник. Москва>

Письмо из лазарета («Дорогие мои, извините…»)

Дорогие

мои, извините, Что давно не писал вам, тревожить Не хотел без причины, поймите, Вот, все думал, поправлюсь, быть может. Я был ранен, сказали – опасно, И лежу шесть недель в лазарете; Но теперь уж надежда напрасна, Не жилец я, как видно на свете. Помню, были ненастье и холод, Мы весь день просидели в бараке, И под вечер, во время атаки Я ударом штыка был проколот. Но сейчас, умирая, поверьте, Я душой совершенно спокоен, Я был родине верен до смерти И сражался как доблестный воин. Обо мне, я молю, не грустите, Ведь и так у вас горя довольно… Ослабела рука… сердцу больно… Дорогие… прощайте… простите… 1915 г. 26 января. Понедельник. Москва

На поле боя («Туман окутал поле боя…»)

Туман окутал поле боя, Ночь прилегла на грудь земли, И звезды – вестники покоя — Свои светильники зажгли. И под покровом влажной ночи, В глубокий сон погружены, Лежат, смежив навеки очи, Отчизны верные сыны. Весна баюкает их сказкой, Благоухают им цветы, И ветер освежает лаской Их утомленные черты. Когда же ясен и спокоен Затеплит день востока нить, — Сойдет с небес крылатый воин, Чтоб павших сон благословить. 1915 г. 27 января. Вторник. Москва

«Мы уснули… нам снится мучительный сон…»

Мы уснули… нам снится мучительный сон; Затоптав сапогами скрижали любви И о Боге забыв, кровожадный тевтон Хочет мир потопить в неповинной крови. Но растают виденья тяжелого сна, Смолкнет гул канонады над лесом штыков, И вздохнет полной грудью родная страна, Навсегда сокрушив мощь надменных врагов. И прорвавшись сквозь груду нахмуренных туч, Еще ярче над ней после грома войны, Заблестит золотой ослепительный луч Вечной славы и мирной святой тишины. 1915 г. 29 января. Четверг. Москва

«Ты так нежно прильнула ко мне…»

Ты так нежно прильнула ко мне… И земная ты вся и небесная… Я дрожу, я горю как в огне, Ах, сейчас к новой жизни воскресну я! Я в твои погружаюсь глаза, Они тайной любви затуманены; Нас одна всколыхнула гроза И одною стрелою мы ранены. Тело жаждет и просит тебя, Сердце бьется с мучительной силою, Я томлюсь, я сгораю, любя… Дорогая!.. Желанная!.. Милая!.. 1915 г. 9 февраля. Понедельник. Москва

России («Многострадальная страна…»)

Многострадальная страна, Любвеобильная Россия, Твоя могучая стихия До глубины возмущена. Сгустились тучи над тобой И гром войны нежданно грянул, Но дружно твой народ воспрянул Врагами вызванный на бой. И помня битву под Полтавой И Куликовскую страду, Он сокрушит в борьбе кровавой Культурных

варваров орду. И будет время – в диком страхе, В столице вражеской страны, К твоим ногам падет во прахе Безумец, жаждавший войны. 1915 г. 13 февраля. Пятница. Москва

«Помню миг расставанья с тобою, мой друг!..»

Помню миг расставанья с тобою, мой друг!.. Ты пришла проводить в путь далекий меня, И в глазах твоих ясных светился испуг, Словно темная туча в сиянии дня. Ах, еще никогда мне твоя красота Не казалась милей, чем в тот памятный миг… Ты глубоко дышала, дрожали уста И слегка побледнел от волненья твой лик. И прощаясь, быть может навек, нежный взор Мне мгновенною лаской без слов рассказал То, что было несбыточным сном до сих пор, То, о чем я так долго, так страстно мечтал. И в разгаре сраженья под жарким огнем, И больным в тишине лазаретных палат, Я не раз вспоминал и средь ночи и днем Этот милый, так много сказавший мне взгляд… 1915 г. 17 февраля. Вторник. Москва

«Сраженный пулей роковой…»

Сраженный пулей роковой, Я умирал на поле битвы, И надо мною ангел мой Творил последние молитвы. Чуть жизнь во мне еще цвела… Сквозь полусомкнутые вежды Я видел белых два крыла И серебристые одежды. Но я не сожалел себя, Я пал за праведное дело, И лишь, родная, за тебя Душа томилась и болела. Я знал, что ты должна страдать, Что будет жизнь тебе лишь мукой, И мне хотелось увидать Тебя пред долгою разлукой. И осенил архистратиг Меня крылом и, умирая, Я увидал в последний миг Твои черты в посланце рая. 1915 г. 24 февраля. Вторник. Москва

Христос воскрес!.. («Над лесом птичьи голоса…»)

Над лесом птичьи голоса Апрельским утром прозвучали: «Христос Воскрес!.. Прошли печали!..» И просветлели небеса. И звонкий птичий возглас лес С весенней искренностью встретил, И с шумом радостным ответил: «Христос Воистину Воскрес!..» Услышал ветер молодой, Поверил благостному чуду И эту весть разнес повсюду И над землей и над водой. И от сияющих небес До недр земли многострадальной Раздался дружно гимн пасхальный: «Христос Воскрес!.. Христос Воскрес!..» 1915 г. 25 февраля. Среда. Москва

Мухоморы в рассоле («Мухоморы в рассоле!.. Мухоморы в рассоле!..»)

Мухоморы в рассоле!.. Мухоморы в рассоле!.. Пять копеек десяток, три копейки пяток!.. Это едко без перца, это вкусно без соли, Это кровь будоражит как горячий шесток!.. Покупайте и ешьте их без нытья и укора, И девица, и женщина, и юнец, и старик; В вашем сердце потемчатом поразительно-скоро Запоет баритоном ослепительный миг. И смакуя изысканно, вы как рюмкой портвейна Их запейте немедленно кубком наших поэз, И вам будет восторженно, солнцно и легковейно Точно в душу вам полночью кто-то лапчатый влез. Ваша кровь заплескается как мечта в ореоле, Ваше сердце распарится как в котле кипяток! Мухоморы в рассоле!.. Мухоморы в рассоле!.. Пять копеек десяток, три копейки пяток!.. 1915 г. 2 марта. Понедельник. Москва