Нежнее шелка
Шрифт:
— Очень хорошо. Право же, благодаря вам. — Бесчисленные оргазмы подействовали на нее умиротворяюще. — А вы?
— Да, — солгал он, потому что ночью он больше бодрствовал, чем спал, на случай, если люди Хироаки их выследили. — Вы голодны?
— Всегда, когда с вами. — Она улыбнулась. — Эти упражнения требуют много сил.
Он ухмыльнулся:
— Попались?
— И останусь. Я чувствую аромат чая.
— И супа мисо. Я решил, что вам захочется чего-нибудь горячего, перед тем как принять холодный душ под водопадом.
— В отличие
— А что, если окажется, что вы не пожалеете, сделав то, о чем прошу?
— Хотите сказать, что я не могу подогреть воду?
— Это точнее.
Она посмотрела на моросящий дождь и глубже залезла под одеяло.
— Это будет того стоить?
— Полагаю, могу дать гарантию, что холодно вам не будет.
Ее лицо просветлело.
— Так ли?
— Факт.
— Вы слишком самоуверенны. Мне следовало бы на вас обидеться.
— С какой стати?
Она улыбнулась:
— Вы правы. Можно я закутаюсь в одеяло, когда пойду к водопаду?
— Милости прошу.
Прежде чем им выйти из дома, он накормил ее супом — по одной ложке, и занятие это прерывалось поцелуями и ласками, и вскоре она так разгорячилась, что отбросила одеяло.
— Вы нарочно это сделали. — Она смотрела на него игриво.
— Не хотелось бы пачкать одеяло. — Он протянул ей руку. — Готовы?
— О да, Хью-сан, более чем. Может, стоит отложить наш поход на минутку-другую?
— Знаю я ваши минутки, — отозвался он саркастически. — Вы полночи продержали меня в приподнятом состоянии.
— Полагаю, для вас это не самое трудное испытание.
— Правильно полагаете. Однако нужно смыть с вас следы моих оргазмов.
— Хотите сказать, я грязная?
— Конечно, нет. Просто, думаю, нужно смыть пару слоев, прежде чем нанесу новые.
— Мне нравится мысль начать все сначала.
— Почему-то меня это не удивляет, — сказал он, потешаясь. И без дальнейших комментариев взял ее за руку и вывел за дверь.
Он оказался прав, хотя она ему в этом не призналась — ведь он и без того слишком самоуверен, — но воздух, коснувшийся ее горячей кожи, был теплый, и, когда они встали под водопад, прохлада пришлась ей по нраву.
Особенно когда он начал мыть ее между ног и больше всего — когда вслед за мытьем последовала обещанная награда. Он стал чистый, и она чистая, и он держал ее в объятиях, а она обхватила ногами его талию, и его плоть глубоко погрузилась в нее, и температура больше не вызывала разногласий. Ее охватило острое желание, каждый ритмичный толчок отвечал волнообразным движениям ее таза и бедер, он вверх, а она вниз, глубоко, глубоко, глубоко, раскачивание в противоположных направлениях дополняло эффект, снова и снова, с таким неуправляемым неистовством, что, когда она достигла высшей точки, силы оставили ее.
— Вы плохо себя чувствуете?
Он тяжело дышал, вид встревоженный.
— Прекрасно. — Воздуха в ее легких
Но он понес ее по тропинке к дому на руках, усомнившись, что ледяная вода и неистовое биение ее сердца совместимы.
А она вяло повисла у него на руках, что встревожило его еще пуще.
— Прошу прощения, — бормотал он, укладывая ее на постель. — Это для вас чересчур.
Она покачала головой и улыбнулась.
— Ничуть.
— Жадная малышка, — прошептал он, укрывая ее. — Теперь поспите, а когда проснетесь, получите еще.
— Обещаете?
— Обещаю.
Глаза ее полузакрыты, голос превратился в шепот:
— У меня никогда не бывало так, как с вами.
Объяснений ему не требовалось. Он знал, что она имеет в виду. И это тоже его тревожило.
Она уснула, а он некоторое время наблюдал за ней и, только убедившись, что холодная вода и необычное поощрение ей не повредили, задремал сам, поскольку за последние несколько дней почти не спал.
Проснувшись немного погодя, Тама с удовольствием принялась рассматривать спящего рядом с ней мужчину. От его красоты захватывает дух, его длинное сильное и поджарое тело с крепкими мускулами, его взъерошенные волнистые волосы — все ее очаровывает. В нем мало чужой странности тех белокурых или рыжеволосых людей, которые приезжают в ее страну. Темноволосый и смуглый, он не так уж сильно отличается от ее соплеменников, хотя, конечно, в ее стране никто не называет его обыкновенным. Уже сам рост выделяет его среди других, не говоря о потрясающих глазах. В ту ночь в Эдо она обратила внимание в первую очередь на них. Теперь только это осознала. Вероятно, обстановка располагает. Пожалуй, она немного влюбилась в того, кто уже не раз спасал ей жизнь. Любая женщина, взглянув на него, сразу бы влюбилась. Или, может быть, влюбилась бы после того, как переспала с ним.
А почему нет? Он ведь мастак в этом деле.
Но в эту минуту он шевельнулся во сне, и она встала с постели, поскольку ей не хотелось, чтобы он увидел, что она разглядывает его, точно помешавшаяся от любви девчонка.
— Иди сюда, — пробормотал он, не открывая глаз.
— Я собралась попрактиковаться, — ответила она. Следует избавиться от чувства зависимости от этого человека.
Такое раболепие нежелательно. Она не может позволить себе привязаться к нему, как бы привлекателен и великодушен он ни был. — Я ненадолго.
— Я попрактикуюсь с вами. — Он мгновенно проснулся.
— В этом нет необходимости. Обычно я занимаюсь одна.
— Вы ведь не побоитесь состязания со мной, а?
— Нет.
— Великолепно. Я воспользуюсь случаем. Один меч или два? Какую тренировку предпочитаете?
— Выбирайте. Мне все равно.
Мгновение — и он уже на ногах, вскочив с ловкостью, которая вырабатывается лишь постоянными тренировками. Порывшись в котомке, он вынул оттуда два меча, явно сработанных хорошим мастером.