Нежнее шелка
Шрифт:
— А меня тебе когда-нибудь не хватало?
— Конечно, — сказал он; это слабо передавало месяцы непрестанных «сожалений». — Но это по-другому.
«Совсем по-другому», — подумал он, но он не настолько груб и мстителен, чтобы высказать свою мысль вслух.
Приподнявшись, он постучал в потолок кареты, чтобы привлечь внимание возницы, а потом приоткрыл дверцу и, высунувшись немного, крикнул:
— Поезжайте обратно в Париж!
По пути назад он узнал больше о браке Люсинды, чем хотелось бы; ее разговор был исключительно о мелких треволнениях, хлопотах и заботах, сопутствующих супружескому бытию, например, о ее стараниях хорошо
— Янки действительно гораздо трудолюбивее, — сказала она обиженным голосом. — Работа, работа, работа. Не могу себе представить, как это можно всю жизнь заниматься только тем, что делать деньги.
Хью посчитал себя не вправе указывать ей, что свою жизнь она посвятила лишь тому, чтобы тратить деньги.
— Должно быть, тебе пришлось нелегко, — мягко сказал он.
— Ты понимаешь, почему мне нужны развлечения, хотя и не захотел угодить сегодня, — жеманно пробормотала она.
— Понимаю.
— Нет, не понимаешь! Что вообще мужчина понимает в женщине?! — отмахнулась она от него. — И кстати, ты первый, — добавила она, — если тебе хочется знать… — Он поднял брови. — Который отверг меня.
— Я никому не скажу об этом. Свято сохраню твою тайну. — Он серьезно начал пересматривать события своей жизни, которые раньше считал гибельными: развод, потеря плантации и дома. Быть может, это все лишь прелюдия к его дальнейшей благополучной жизни.
Как бы он прожил жизнь, будучи женатым на такой пустой особе, как Люсинда?
И что еще хуже — он не встретился бы с Тама, думал он, и внезапно его душу охватило ощущение восторга, когда наконец понял, как ему повезло.
— Так скажи мне, Люсинда, что ты делаешь, когда ты не в Париже? — спросил он, надеясь, что последует долгий монолог. Ему придется только поддакивать и кивать головой время от времени или иногда выражать сочувствие, что позволит ему сфокусировать свои мысли на крайне интересующем предмете — яркой, красивой, бесконечно обаятельной женщине, которая ждет его в «Гранде».
И что любопытно — мысль об исключительных отношениях с этой единственной женщиной больше не представлялась ему ужасной.
Глава 34
Хью вежливо простился с Люсиндой, пожелал ей всего наилучшего, а потом буквально помчался по лестнице к своему номеру.
Пройдя через гостиную в спальню, он резко остановился.
Постель пуста.
После быстрого осмотра всех комнат стало ясно, что Тама снялась с места. Вот вам и рассуждения о том, что она не рассердится. Очевидно, она приняла решение, получив от него записку, которую и оставила на столе. Все платья, которые он купил ей в Гонконге, висели в шкафу, туфли и белье тоже остались на месте. Исчезли только ее мечи и пара кимоно.
Он чуть не улыбнулся, вспомнив, как впервые встретился с ней в Эдо, когда она явилась туда вот так же налегке. Если бы не трагизм ситуации, он увидел бы и смешную сторону в ее способности так легко менять места жительства. Но Париж — город большой, уже за полночь, а он зверски
Он решил, что не стоит будить принца Отари в четыре часа утра. Отставив экипаж ждать, он зашел с заднего двора и нашел двух сонных служанок, которые разводили огонь на кухне. Если бы Тама появилась поздней ночью, дом проснулся бы и слуги знали о ее появлении. Но никто из служанок не слышал ни о каких гостях, которые в поздний час явились в дом. Он поблагодарил их и, окрыленный надеждой, быстро покинул задворки. К счастью, не придется иметь дело с братцем Тама, приверженцем строгих правил. Он никогда не знал, как разговаривать с бескомпромиссными людьми, которые привыкли исполнять правила нравственного кодекса самым убедительным образом.
С рассветом он сел на поезд, идущий в Гавр.
К счастью, Тама не сможет купить билет до Японии раньше, чем он ее найдет. Но часы, пока он ехал до Гавра, казались бесконечными, и на душе у него нарастало беспокойство. Тама обладает упорством и предприимчивостью. Кто знает, какую настойчивость она проявит, чтобы отплыть с первым же отливом. Он был измучен, но спать не мог и всю поездку провел в состоянии зловещей тревоги. В голове роились вопросы.
Что, если он ее упустит?
Как отыскать ее в огромной Атлантике?
И еще важнее — что он будет делать, если найдет ее?
Подавленная, мрачная и угрюмая, Тама лежала на кровати в маленьком трактире рядом с гаванью. Если бы ей того хотелось, она могла бы сговориться с кем-нибудь с «Красавицы Юга» — с Сунскоку, Юкиё или Пэдди; может быть, они все еще в Гавре. Но она не хочет обсуждать свой отъезд или его причины… и вообще обсуждать что-либо, имеющее отношение к Хью. В основном потому, что в сумбуре и смятении мыслей, что она чувствует и чего не чувствует, почему так ревностно восприняла поездку Хью к бывшей жене, почему для нее неприемлемо, что он до сих пор питает чувства к Люсинде. Ведь до того самого момента, когда прочла его записку, она была убеждена, что их отношения рациональны.
Отношения временны; оба они на этом сходились.
До настоящего времени их жизнь была столь хаотична, что просто невозможно было загадывать что-либо хоть на день вперед.
Когда она вчитывалась в написанные им строки, заметила, что вся дрожит от боли и досады и от сводящей с ума ярости. Она сразу решила покинуть отель, чтобы он ее не застал, когда вернется. Невыносимо будет слушать его ложь или видеть, как он счастлив.
Для нее нет больше места в его жизни.
И вот она в Гавре. Из-за белокурой бестии у нее пропало настроение — брюзжит и совершенно не способна собраться с силами ради достойной цели. Ей так не по себе, что она стала подумывать, не от воздуха ли Франции она сникла.
Она вздохнула; ей известно, конечно же, почему вдруг обессилела. Она вернется домой, потому что должна вернуться.
Но не сегодня. Надо преодолеть немощность и прекратить терзаться.
Прижав к себе завернутые в шелковую ткань мечи, она натянула на голову одеяло и закрыла глаза.
Может быть, сон вернет ей стойкость.
Глава 35
Поднявшись на борт «Красавицы Юга», он разбудил Пэдди и объяснил, что ему срочно требуется.