Нежное создание 2
Шрифт:
— Мои постояльцы будут с достатком выше среднего, — ответила госпожа Маргрит с воодушевлением и аккуратно положила на тарелку кусочек медовика, стараясь не размазать его бока, усыпанные орехами. — Выглядит изумительно, — не скупилась на похвалу. — Настолько изумительно, что я даже не стану тебе сейчас выговаривать за то, что ты привечаешь соседского мальчишку. Не желаю омрачать себе благодушное настроение.
— Уже доложили? — хмыкнула Ника, глядя, как мама рассматривает аккуратный разрез высокого многослойного торта со сметанным кремом.
Жалела,
Бадди быстро привык к ходункам, и уже не пугался скрипучей конструкции как в первые дни. Он много ходил, а после очередного утомительного забега долго отдыхал. Выглядел в ходунках забавно и немного неуклюже. Его радостный лай можно было слышать в течение дня в разных уголках большого двора госпожи Лейфде.
— Жакуй прилетает каждый день, — сообщила Ника. — Мы его подкармливаем.
По тому, что женщина не проявила должного интереса, поняла, что та знает и об этом. Стало интересно, кто наушничает: Хенни или Лина? Обе?
— Вам стоит выйти, когда он прилетит. Возможно, у вас получится его поймать. Меня он не признаёт. Вы его хозяйка, — улыбнулась Ника. — Определённо, он ждёт вас.
Мама чуть качнула головой и одарила дочь снисходительной довольной улыбкой, а девушка озвучила беспокоивший её вопрос:
— Остаётся определиться с новым днём открытия кофейни.
— Зачем? — искренне удивилась госпожа Маргрит и решительно вдавила ложечку в нежные коржи медовика, руша кулинарный шедевр. — Если ты к утру сделаешь рисунки двух, а лучше всех покоев, и мне они понравятся, то я без промедления найму десяток работников, чтобы обновить покои в кратчайшие сроки.
Женщина насторожилась. Не спускала глаз с новой двери в кухню, будто видела за ней притаившуюся Хенни.
— Помню, видела у тебя рисунок рукомойника. Было бы неплохо поставить подобные в каждом покое. Соответственно и в мой.
Ника воздержалась от комментариев. Маме нужны шикарные умывальники? В таком случае, ей придётся договариваться не только с мастером Губертом. Авторское клеймо на них будет стоять не только его.
— Ещё есть пожелания? — спросила Ника.
Госпожа Маргрит очертила чайной ложечкой круг над крошевом медовика в своей тарелке:
— Выше всяких похвал. Хенни превзошла меня в готовке, — снова посмотрела на закрытую дверь в кухню. — Четыре комнаты из восьми, которые выходят во двор, обустроим дорого, с изыском, четыре оставшихся — проще. Сдавать их стану чуть дешевле. Цвет обоев, выбор необходимой мебели, ковров… — женщина призадумалась, — доверюсь твоему вкусу, дочь. Неси перечень, о котором говорила, посмотрю.
Ника поднималась на третий этаж в сомнениях. С мамой определённо что-то произошло. Её будто подменили. Она изменилась не только внешне. Стала лояльнее, охотно шла на уступки, прислушивалась к мнению и словам дочери, не давила на неё, не угрожала.
Девушка ей не поверила. Госпожа Маргрит поменяла тактику? Что она задумала? Чтобы понять, нужно играть по её правилам.
В голове предостерегающим хрустальным звоном зазвучал колокольчик:
**
Десять дней спустя, поздний вечер
Ника сидела в зале у стола в VIP-зоне.
В керамических подсвечниках-чашах ярко горели свечи. Язычки пламени дрожали, отражаясь в тёмных окнах кофейни.
На столешнице стояли пустая коричневая бутыль из-под красного вина, бокалы зелёного стекла, новые чайные чашки с недопитым остывшим чаем, прямоугольные плоские тарелки с бутербродами, менажница с засахаренными орехами и сухофруктами, смятые салфетки.
Сегодня Ника толком не поела, да и не хотелось. Минутные перекусы утоляли голод, а состояние лихорадочного возбуждения и усиленной концентрации истощили ресурсы нервной системы.
К моменту закрытия кофейни девушка чувствовала себя выжатым лимоном. Она устала. Устала безбожно, чудовищно, чертовски. Гудели натруженные ноги; болели спина и руки; грудь сдавливал корсет, надетый по настоянию госпожи Маргрит; веки слипались. В висках долбилась одна мысль: «Спать, спать, спать…», но встать и уйти не было силы.
Вот и прошёл первый день работы кофейни — невероятно долгий и трудный.
Открытие состоялось.
Ника не совсем довольна, как всё прошло, но в целом начало работы заведения можно считать успешным.
Девушка поправила две диванные накладки под спиной, вытянула ноги и закрыла глаза. Слушала, что происходит вокруг.
Подавальщица мыла пол. Учащённо сопела, старательно исполняя свои обязанности. Мокрая тряпка снова и снова с характерным шлепком опускалась на мозаичные плитки пола, мягко елозила по ним, действуя на Нику усыпляюще.
Девушка прислушалась к рекомендации Хенни нанять подавальщицу — молодую женщину Софию, полгода назад вышедшую замуж, расторопную и аккуратную. Имея опыт работы в таверне, находившейся на другом конце города, она пришла на собеседование к Нике по настоянию Хенни и произвела на неё хорошее впечатление.
Не возразила Ника и тогда, когда Хенни привела себе в помощь немолодую молчаливую и покладистую Тёклу — вдову с тремя детьми, которая до этого работала прачкой. Её старшая девочка десяти лет оставалась дома и присматривала за младшими братом и сестрой пяти и трёх лет.
Девушка наняла обеих женщин с испытательным сроком и пониженным на это время жалованьем. Пообещала, что через месяц, если и её, и наёмных работниц всё устроит, они станут получать больше, чем на прежних местах работы.
Для Ники важно было сохранить душевное состояние Хенни, чтобы та продолжала оставаться энергичной и собранной помощницей, а не рассеянной и беспомощной страдалицей, оказавшейся сверх всякой меры ревнивой. Как Ника ни убеждала её оставить Гуго в покое, который, судя по всему, не слишком был заинтересован в налаживании более близких отношений с Хенни, она болезненно реагировала на заигрывания с ним Лины. Постоянно цеплялась к прислуге, не понимая, что та забавляется и намеренно выводит её из себя.