Нежное создание
Шрифт:
— «Похоронное бюро госпожи Руз ван Вербум «Тихая обитель». Обалдеть!
Глава 12
Ника задержалась на невысоком крыльце и вдохнула прохладный воздух. Сделав вид, что поправляет туфлю, пропустила вперёд Хенни.
Четыре ступеньки вниз, шесть шагов по уложенной плиткой дорожке… Низкая кованая калитка открылась бесшумно.
Тишину серого промозглого утра нарушил грохот тележки. Зычный мужской голос прокричал:
— Свежее молоко!..
Из дома напротив вышла женщина в белом чепце и зелёном переднике. Она окликнула молочника и постучала крышкой по бидону. Заметив Хенни и Нику, приветливо им кивнула.
Дом, в котором жила семья Ван Вербум, был голубого цвета. В крошечном палисаднике у крыльца стояла кадка с землёй. По обе стороны от входной двери разместились по два окна.
Ника отметила узкую лицевую часть дома, что создавало иллюзию его малой площади. Вытянутый в длину, изнутри он оказывался просторным.
Сегодня Ника обязательно посмотрит, что собой представляет внутренний дворик. Жить в городе и иметь уютное местечко для отдыха на свежем воздухе в окружении зелёной изгороди и цветов представлялось приятным бонусом.
Из распахнувшихся ворот следующего дома выехал всадник. За ним, не обращая внимания на прохожих, выбежали две охотничьи собаки, отдалённо напомнившие спаниелей.
Ника шла за Хенни по тротуару из тёсаного камня, тянувшемуся вдоль домов, и смотрела по сторонам.
Мощёная булыжником улица оказалась достаточно широкой, чтобы на ней с лёгкостью разъехались две грузовые машины. Только вот откуда им здесь взяться? Проезжая часть для карет? Пожалуй.
С двух сторон от дороги вплотную друг к другу выстроились жилые, в основном, двухэтажные кирпичные дома с полуподвальными помещениями.
Жилища бюргеров отличались цветом, высокими верхними частями фасадов — ступенчатыми шипцами, вдоль которых тянулись пилястры различных форм и размеров. Большие окна защищали ставни. Подоконники и наличники украшала лепнина.
Хенни свернула в узкий безлюдный переулок, и Ника задержала дыхание и сморщила нос. Пахнуло рыбными отходами, застоявшейся водой и нечистотами. Между домами текла сточная вода. Если рядом нет реки, то канал должен быть обязательно.
Сверху послышался стук открывшегося окна. Под ноги с мокрым шлепком упала грязная половая тряпка. Ещё бы чуть-чуть и она шмякнулась бы на голову Хенни.
Ника ускорила шаг. Так больше шансов остаться если не совсем чистой, то хотя бы не облитой помоями.
— В следующий раз пойдём другой дорогой, — виновато отозвалась служанка, догоняя насупившуюся госпожу.
«Будет ли следующий раз?» — усомнилась Ника и с укором спросила:
— Что помешало тебе сделать это сегодня?
Хенни поправила корзину на сгибе локтя:
— Этот путь намного короче.
— И им не ходит госпожа Маргрит, — дополнила Ника недовольно.
Они вынырнули из переулка и оказались на широкой многолюдной улице. Дома на ней были шире, в три-четыре этажа, украшены
На главных воротах города раздался бой часов — отдалённый, глухой. В доме Ван Вербумов он ощущался громче и отчётливее.
Ника насчитала шесть ударов и не сдержала зевок, успев прикрыть рот ладонью.
Встречный мужчина поднял в приветствии широкополую шляпу и улыбнулся.
Мимо проковылял безногий калека на самодельных костылях.
Его обогнал чернявый мужчина. Проходя рядом, кашлянул и сплюнул в сторону.
В направлении рынка ехали гружёные товаром телеги. Продавцы тащили неподъёмные корзины или толкали впереди себя плохо управляемые тележки.
Ника присматривалась к жителям семнадцатого столетия — высоким мужчинам в однотонных тёмных камзолах и рослым пожилым женщинам в белых чепцах, молоденьким бодрым служанкам в сопровождении сонно зевающих хозяек. Состоятельные мужчины предпочитали пешей прогулке езду верхом.
Шум рынка послышался издалека. Сначала он был слабым, неразборчивым, напомнив шум приближающегося дождя. Затем перешёл в невнятный, беспорядочный гомон.
Торговля шла на площади перед церковью. Тонкий игольчатый шпиль её невероятно высокой башни пронзал низкие серые облака.
У Ники захватило дух. Она замедлила шаг. Захотелось подняться на самый верх башни и посмотреть оттуда на окрестности. Казалось, в какой бы части города не находился человек, башня видна отовсюду. Хороший ориентир, чтобы не заблудиться в лабиринте городских улочек и переулков.
Рынок гудел многоголосьем.
Крики продавцов сливались со скрипом и грохотом телег и тележек, ржанием лошадей, лаем бродячих собак, бранью торговцев, не поделивших место в торговом ряду. Кто-то кому-то наступил на ногу, толкнул… Сцепившихся задир разнимали и успокаивали соседи-торговцы.
Между прилавками сновали разносчики с коробами. Наперебой предлагали свой товар.
Громким басом привлекал к себе внимание продавец цветов в горшках.
Лудильщик гремел инструментом, обещая, что отремонтированная старая посуда станет как новая.
Звонил в колокольчик рыбак. Тонким голосом навязчиво вторил:
— Рыба, свежая рыба! Селёдка, треска, щука! — и снова звонил в колокольчик.
Трубил в рожок булочник. Слышался его надтреснутый голос:
— Свежие булки! Ржаные хлебцы! Кренделя! С пылу с жару! Только что из печи!
Ника вдохнула аромат свежей выпечки — вкусно.
Женщины раскладывали овощи на прилавках, перебирали в ящиках привозные фрукты.
Со всех сторон неслось:
— Капуста! Морковь! Зелень!
— Коричная вода! Анисовая настойка!
— Каплуны! Крупные, откормленные! По низкой цене!
И так по кругу до окончания торговли, до хрипоты и сорванного голоса.
От какофонии звуков в голове Ники гудело. В глазах пестрило от снующих людей.
— Госпожа, а вон там не господин Якубус?