Нежное создание

Штиль Жанна

Не понимая причины волнения, Ника вошла. Услышав в гостиной громкий разговор, не останавливаясь, снимая на ходу чепец, прошла в комнату.

За наспех накрытым столом сидели госпожа Маргрит, Якубус и молодой мужчина.

Мама, красная и потерянная, шмыгала носом, вытирая носовым платком слезящиеся глаза.

Якоб выглядел чрезмерно суетливым и нервозным.

— Руз, посмотри, кого я встретил на площади! — он развязно хлопнул мужчину по плечу. — Наш кэптен Адриан Ван дер Меер! Живой, сто тысяч чертей! — зашёлся дребезжащим смехом.

—

Руз? — улыбнулся гость.

От его голоса по телу Ники прошла неконтролируемая дрожь. Сердце подпрыгнуло к горлу, перекрыло дыхание; комната качнулась, в глазах на миг потемнело.

— Это Руз? — мужчина наклонил голову к плечу и усмехнулся. — Не узнал бы, встретив на улице.

На ослабевших ногах, не в силах сделать вдох, Ника прошла к столу и тяжело опустилась на ближайший стул.

— Ван дер Меер… — прошептала она, впившись глазами в гостя.

* * *

Мужчина был красивым. Волевое лицо, высокий лоб с упавшей на него прядью коротких русых волос, густые брови, залом на переносице, прямой нос. Лёгкая небритость. Чётко очерченные дерзкие, обветренные губы.

— Три года прошло, — уточнил Якоб, пристально глядя на сестру.

— Три года, да, — всхлипнула госпожа Маргрит, сморкаясь в платок. — Как жалко господина Ван дер Меера. Не дожил до радостного дня, — перекрестилась она. — Руз, дочка, что-то ты бледненькая, не пойти ли тебе отдохнуть? Завтра нас ждёт тяжёлый день.

Ника судорожно вздохнула:

— Я немного посижу с вами.

— У меня для тебя есть подарок, — Адриан не спускал с неё заинтересованного оценивающего взгляда. — Только он дома. Не знал, что встречу Якоба.

Под прицелом его серых бархатных глаз сердце Ники встрепенулось, ожило, загрохотало, разрывая грудную клетку ликующим торжеством.

Ника поняла, что с ней происходит. Происходит не с ней, с Руз. Неженка была по уши влюблена в Адриана ван дер Меера.

Нике хорошо знакомо чувство влюблённости. В первый и в последний раз она влюбилась в восьмом классе в соседа по парте. Он не был ни отличником, ни красавцем. Обычный середнячок, спокойный, даже робкий, долговязый парень с едва пробивающимися усиками над верхней губой, на которого не заглядывались девчонки, за внимание которого не нужно было бороться.

Сейчас Ника затруднилась бы ответить, почему он ей нравился. Нравился настолько, что при каждом его обращении к ней она терялась, краснела и не могла произнести ни слова. Она не могла заснуть, вспоминая его удивительные карие глаза — большие и влажные, его пухлые губы, намеренно негромкий, недавно начавший ломаться голос.

Он смотрел в её лицо, и она не замечала в его взгляде ни неприязни, ни брезгливости, ни желания отвернуться. Возможно, её привлекло именно его ровное, дружеское отношение к ней, родившее чувство благодарности, ошибочно принятое за влюблённость.

Закончилось всё, как и должно было закончиться: через год он неожиданно для одноклассников

уехал в столицу и поступил в военное училище. Ника его больше не видела, но ещё долго помнила о нём и даже несколько раз плакала. Глупая.

— Какой подарок? — спросила она тихо, бросая осторожные взгляды на приметную одежду гостя. Якоб назвал его кэптен?

Форма морского офицера Ван дер Мееру шла необыкновенно. Из-под расстёгнутого чёрного кителя — простого, без галунов и вышивки, выглядывала тёмно-синяя подкладка. От множества мелких декоративных серебряных пуговок, нашитых по краям застёжки и разрезам отложных широких манжет рукавов, рябило в глазах. Вычурный модный воротник заменял белый короткий галстук с узким кружевом на концах.

Ника поймала себя на том, что испытывает эстетическое наслаждение, глядя на молодого мужчину, судя по всему, ровесника и друга Якоба. Кончики пальцев закололо от желания тут же схватиться за карандаш и запечатлеть красивое лицо на бумаге.

«Купить карандаши и альбом для зарисовок», — сделала она мысленную зарубку.

— Неужели ты забыла, что слёзно просила привезти тебе? — глянул Адриан через плечо на камин. — Всегда привозил.

— Морскую раковину, — улыбнулась госпожа Маргрит и пододвинула гостю блюдо с нарезанными тонкими ломтиками сыра, копчёного мяса и колбасы.

Кэптен благодарно кивнул, подцепил кончиком ножа ломтик мяса и, перед тем как отправить в рот, посмотрел на Нику:

— В этот раз большая, редкая и… рогатая, — причмокнул языком, подогревая девичий интерес.

— Рогатая? — Ника вопросительно подняла брови. Скелеты мёртвых моллюсков никогда не занимали её воображение.

Прожевав, Адриан небрежно поинтересовался:

— Может, ты уже не собираешь раковины, и я напрасно оберегал её, чтобы при перевозке не повредить… эмм… рожки?

— Когда ты видел Руз в последний раз, она была сопливой девчонкой, — хихикнул Якубус. — Ей уже давно пора играть в другие игры, а не перебирать никчёмные ракушки.

Ника поморщилась. Если бы не гость, она бы не оставила его подковырку без должного ответа.

— Напрасно смеёшься, Якоб, — спокойно отреагировал Ван дер Меер. — За иную раковину знающий любитель редкостей отвалит приличную сумму золотом.

— Правда что ли? — округлил глаза Якубус. Он обернулся на камин, где на полке лежали шесть разновеликих морских раковин.

Ника кашлянула в ладонь, гася в себе раздражение несдержанностью брата. Осипшим непослушным голосом горячо возразила:

— Нужна, очень нужна. Я по-прежнему их собираю.

— Тебе нездоровится, Руз. Я же вижу, — с тревогой в голосе сказала госпожа Ма, проявив неожиданное участие.

— Да, сестра, иди-ка в свои покои. Пора тебе заняться расчётами, о которых ты говорила господину Ван Ромпею.

— Хм, — Адриан привалился к спинке стула. — Это не тот старик Ван Ромпей, которого я видел сегодня в банке? Банкир из Амстердама?