Нежное укрощение ярости
Шрифт:
Я помчалась к дому. И я забыла о своих планах смыться из дома, я обо всем забыла, я бежала домой на своих босоножках, развевалось за мной платье.
Проблема с деньгами и квартирой решилась!
Какое облегчение!
Люба появилась неожиданно быстро. Вместе с ней мы затащили два её чемодана, выгрузив их из такси.
Весь остаток дня я помогала ей привести вторую комнату в порядок, чтобы Люба могла нормально устроиться. В домашней обстановке она мне показалась куда приятнее, чем на работе.
Я
Мы с ней сидели на полу, пили чай. Люба долго на меня смотрела, потом сказала:
— Что в тебе изменилось? Платье новое? Очень тебе идет, теперь ты, хм, фигуристая даже.
Одним словом, Люба похвалила мое платье и меня заодно. Сюрприз.
И тут снова зазвонил телефон. Я вздрогнула, пролила чай на пол и глянула на часы. Яр!
Я вспомнила, как я так могла забыть. И что делать? Бросить Любу и убежать из дома? Но это оказался Игорь. Люба заметила, как я скуксилась.
— Ты как будто лимон съела, — сказала она. — Бывший, что ли?
— Он, — сказала я и ответила на звонок.
Люба внезапно со злостью сказала:
— Хмырь он, твой Игорь. Хочешь выйду со скалкой к нему и объясню, как можно девушке говорить, какой ей быть, чтобы угодить какому-то там сопляку? Все они ждут, что мы будет куклами для них, а кто из них хоть раз в глаза первым делом посмотрел? Твари, ненавижу.
Сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать. Разве вся Люба сама не есть тотальное желание нравится мужчинам и подходить под их желания и вкусы?
Ее подкаченные губы, глубокое декольте, загорелая блестящая кожа, наращенные ресницы.
— Э-э, нет, я сама, — я даже испугалась Любиного выпада. Что-то в Любе за ее лощенной маской крылось такое, чего я никогда не замечала. Горечь, злость, тоска.
Да-а, я в людях совершенно не разбираюсь.
Каждый оборачивается не тем, кем кажется изначально.
Жди меня, Игорь-оборотень, я иду.
А вот чего от тебя ждать?
Игорь просил спуститься на первый этаж подъезда. Ему что-то срочно понадобилось. Я порадовалась, что он не решился подняться сюда.
Мне совсем не хотелось его видеть, но лучше было решить все вопросы, если у него они остались, чтобы больше к этому не возвращаться.
Я спустилась на лифте и вышла из подъезда. Игорь стоял с букетом цветов и улыбался во всю ширь. За всю нашу историю цветы он дарил мне два раза и оба на день рождения.
Этот букет был пестрым, кричащим, вызывающе ярким.
Я вспомнила нежный бело-голубой букет Яра. Держался Игорь так, будто мне луну с неба достал, он ужасно собой гордился, было забавно, и я не сдержала улыбки.
А он, по всей видимости, принял ее, будто она ему предназначалась, и уверенно шагнул мне навстречу.
— Привет, Марго! — поздоровался Игорь и протянул мне букет.
— Так бы всегда, — ухмыльнулся он самодовольно.
И выходило так, будто я после нашего разрыва послушала его советов и стала «более женственной». Тьфу ты.
Я убрала руки за спину и сцепила в замок. Что ему сказать, я не знала.
— Марго, ну, прости меня, — Игорь теперь и сам не знал куда деть свой веник. — Я, кстати, принес свою часть.
Он вытащил из кармана деньги и протянул мне.
— Какую часть? — недоумевала я.
— За квартиру.
— Уже не надо. Вообще больше ничего не надо, Игорь, — сказал я и хотела уже вернуться в подъезд. — Зачем ты пришел, я не понимаю.
Я и правда не понимала. Он ясно дал понять, что я не в его вкусе, ему нужны другие. Но тут он ляпнул что-то из ряда вон выходящее:
— Мы же не чужие друг другу, малыш.
Я не поверила своим ушам.
— Ты родная мне. Слушай, ну они все просто тела, ну заводят меня такие, а ты — моя роднуля. Мне пусто без тебя. Ну, детка, не заставляй меня унижаться. Я сам не понимал, что рядом с тобой мне было… ну, типа спокойно, что ли.
— Ты что, предлагаешь мне забыть, что ты изменил мне, снова быть вместе, чтобы тебе было спокойно и ты мог заводиться другими телами?
— Ну ты же можешь постараться для меня, малыш? Ну, губки немного подкачаем тебе, вот, я тебе абонемент в солярий купил. Пойдем друг другу навстречу. Смотрю, ты уже послушалась меня и платье нормальное отыскала. Круто, че. Ну кризис, детка, ну бывает, переживем.
Игорь протягивал мне конверт с золотыми буквами.
Я стояла в растерянности. А что так можно было?
Незамутненность его сознания меня поражала настолько, что я не знала, что сказать. Я только и прошептала:
— Ты предал меня. И хочешь, чтобы я загорела, чтобы тебе больше не хотелось меня предавать. Ведь ты считаешь, что это я виновата, что ты изменил. Что я недостаточно загорелая или губастая или еще какая. Ты с ума сошел. А я нет.
И повернулась было уйти наверх по лестнице.
Он удержал меня за локоть.
— Постой, Марго. Не могла же ты меня за два дня разлюбить! Я хочу все вернуть, — не унимался он.
— Что вернуть? Нельзя уже ничего вернуть. Разлюбила, не разлюбила! Я просто не хочу больше тебя видеть. Ты меня предал! — снова сказала я.
И снова попыталась уйти, но он бросил цветы, схватил меня за талию и прижал к себе.
— Какого черта, Марго? — Игорь попытался меня поцеловать. — Ты посмотри на себя, ты серая мышка, ну ладно, не серая, а золотая, но мышка. Маленькая, юркая и, как оказалось, зубастенькая мышь. С чего ты взяла, что такая, как ты, может меня послать? Ты не охренела случаем?