Нежность августовской ночи
Шрифт:
– А это еще зачем? – воскликнула она, когда Глеб взял фотопортрет, сделанный Евгенией. – Оставь.
– Почему?
– Я… ну пусть хоть что-то… – Голос у Нины дрогнул. – Какая-то память… о тебе.
– Вот фотоальбом с нашими семейными фото. – Глеб указал на полку с альбомами. – Бери все себе.
– Глеб… – В голосе жены опять послышались слезы. – Не уходи. Мне будет плохо без тебя. Не уходи! Глеб!!!
Она вдруг подбежала, обхватила его за плечи:
– Глеб!
Глеб молча оторвал ее руки от себя.
– Глеб!
– Нина, не надо.
– Не уходи! Все равно у тебя там ничего не получится! Она дура, она шлюха, она собственному мужу не нужна! Она умрет! – бессвязно выкрикивала Нина.
У Глеба сжалось сердце, когда Нина произнесла это – «Она умрет». Он закрыл чемодан, пошел к входной двери.
– Глеб!..
Он захлопнул за собой дверь.
Внизу положил чемодан в багажник, сел за руль. И только тогда почувствовал, как тяжело, муторно на душе. Но не из-за того, что Глеб сожалел о своем уходе от Нины.
Из-за этих слов: «Она умрет».
Глеб взял в руки сотовый, нажал на кнопку.
– Алло… – услышал он в трубке знакомый, милый голос.
– Женя, ты как? – спросил он, стараясь не показывать своего волнения. В трубке что-то тарахтело на заднем фоне.
– Все в порядке. Я еду на катере.
– На катере?
– Да, весь центр перекрыт, сплошные народные гулянья и демонстрации. На катере быстрее и удобнее попасть на Солнечный остров.
– Я сейчас приеду.
– Ты на машине? Глеб, ты не проедешь… Не надо. Я уже скоро вернусь! – засмеялась Евгения.
Глеб нажал кнопку отбоя. Припарковался у дома Евгении, хотел выйти – благо Евгения дала ему ключи от квартиры.
Но на сердце было как-то неспокойно. «Она умрет». Что еще сказала Нина? «Она не нужна собственному мужу».
Откуда Нина знала, что Евгения была замужем? Догадалась? Или – знала? Но откуда? Светка Злобина рассказала? Нет, Света не в курсе того, что Евгения была замужем. Потом, эти звонки. Почти одновременно – звонок Толика и звонок Нины.
Странное совпадение. Нехорошо…
Глеб никогда не страдал повышенной тревожностью, не придумывал себе страхов, но слова жены тревожили его. Не давали покоя.
Минут пять он неподвижно сидел в машине, а затем решительно нажал на педаль газа.
– Разве «лейка» не у тебя в офисе? Куда мы идем? – удивленно спросила Евгения.
– К моему дому…
– К тому самому?! – воскликнула она. – Толик, а зачем?
– Я оставил твою «лейку» там.
– Но зачем – там?!
– Ты не понимаешь? – раздраженно вздохнул он. – У меня нервы… Ходил вчера вечером, бродил, метался по Солнечному острову… Я ведь разбить ее хотел, твою «лейку», уничтожить – вот как я был зол. Ну, оставил ее в старом доме.
– Толик, зачем? – прошептала огорченно Евгения.
– Я не знаю, – вздохнул
– Ага, она тебя довела, а ты на мне отыгрываешься… – пробормотала Евгения. – «Лейки» там уже нет. Ее взяли.
– Кто? Бомжи? Перед Днем города из центра всех бомжей выгнали. Дети? Это не жилой район, детей тут нет. И потом, я ж ее, твою «лейку», не на виду оставил, а спрятал на одном из этажей. В углу, газеткой еще прикрыл…
– Толик, ты все равно странный.
– Да там она, твоя «лейка», никуда не делась со вчерашнего дня! – раздраженно закричал бывший муж. – Забирай и уходи.
– На каком хоть этаже ты ее спрятал? – опять вздохнула Евгения.
– На втором. В той комнате, где еще лепнина на потолке. Или на третьем? Нет, все-таки на втором! – твердо ответил Толик.
Было солнечно, вторая половина дня. Вчера дул прохладный ветер, словно отмечая то, что началась осень, а сегодня, второго сентября, лето снова напомнило о себе. Тепло, ясно…
Толик поднял лицо, вдохнул речной воздух. «Хорошо…»
Самое интересное, что Толик был почти спокоен. Когда он наконец решился на поступок, раздражение вдруг исчезло.
«Убьем двух зайцев, – сказала вчера эта женщина, Нина. – Никто ни о чем не догадается. Все подумают – случайность!»
…Толик с Евгенией подошли к старому дому. Здесь было тихо – ни одной живой души поблизости. Да и кому охота в такой день ошиваться на пустыре у заброшенного дома? Все в центре. Все празднуют… Если и гуляют по Солнечному острову, то не здесь, а вдоль набережной, наслаждаясь видами Москвы. А тут смотреть пока не на что.
– Ты быстро добралась… – заметил Толик.
– На катере приехала, – сказала Евгения. – Центр же перекрыт… Толик, я вот думаю все время… Вы правда с Ластиком решили этот дом разрушить? Не надо! – Она остановилась, посмотрела ему в глаза. Бывший муж спокойно вынес ее взгляд. – Это неправильно и… опасно. Я даже не столько за тебя переживаю, сколько за Ластика.
– А ты правда хочешь наслать на меня архпатруль? – с улыбкой спросил Толик.
– Не знаю. Я надеюсь, до этого не дойдет – ведь так?
– До этого не дойдет, – успокаивающе кивнул он. – Я не стану рушить дом. Я… я, в общем, понял, что моя мечта о клубе одиноких сердец – полная туфта. У меня все равно ничего бы не вышло. Мать права. Продадим этот дом другим инвесторам, пусть они с Москомнаследием договариваются, пускай они его реконструируют, если деньги найдут… Под офис или под банк. А клуба не будет.
Евгения вошла в подъезд первой, Толик – за ней. Он вспомнил, как несколько дней назад пытался задушить тут бывшую жену, но вовремя опомнился. Наверное, старый дом притягивал к себе зло. Жаль, что Евгеника этого не понимала…