Нежный цвет чертополоха

Атлант Полина

Вот такие воспоминания граф Вандом хранил в душе по возвращении в Бревьярд. Но действительность оказалась не столь радужной, какой она казалось рыцарю издалека. Свой замок он обнаружил разграбленным войском Плантагенетов, а селенья – опустошёнными бродячими разбойниками и голодом.

Услышав о возвращении славного рыцаря, Генрих Шампанский поддержал бедного Вандома и взял под свою защиту. Граф и по сей день служил сюзерену верой и правдой.

В надежде найти свою дочь, де Вандом первым делом поспешил к отцу своей возлюбленной. Но Ульрих не пустил отважного крестоносца даже на порог:

– Ты соблазнил мою дочь и посмел явиться ко мне на глаза! – кричал возмущённый отец. – Я

велел отправить твоего ублюдка в приют! И мне плевать, в какой монастырь отвезли младенца! – рыкнул де Шапеллот и потребовал выставить незваного гостя вон.

С тех пор не проходило и дня, чтобы сердце Бушара не сжималось от боли при воспоминаниях о любимой и потерянной малютке. Но не в характере Бушара было сдаваться и опускать руки, и отец начал поиски дочери. Во всей округе не осталось монастыря, где бы он не побывал сам или не послал туда своих людей, но всё безрезультатно, девочку найти так и не смогли.

Вандом уже отчаялся, решив, что малютка, наверное, тоже скончалась, и вот сегодня в сердце бедного отца поселилась надежда: мечта всей его жизни сбудется, и он увидит свою дочь. От нетерпения и волнения по телу графа пробегала мелкая дрожь и, лишь переступив порог, он воскликнул:

– Где она? Я хочу её немедленно видеть! – потребовал Вандом и, опираясь на отделанную слоновой костью и серебром клюку, прихрамывая пошагал по залу.

– Сейчас позовём, – зная вспыльчивый нрав хозяина, успокаивал господина привратник.

– Девушке с дороги нужно привести себя в порядок, – вышла навстречу графу Лагретта.

– Конечно, – согласился Бушар и вдруг спохватился. – Да и мне стоит переодеться после охоты. Позови Фрея! – приказал он и поковылял в свои апартаменты.

Выскочив из темноты перехода, слуга, незамедлительно поспешил за господином. Сменив запылившуюся одежду, граф строго спросил:

– Фрей, как я выгляжу? – ожидая честного ответа, взглянул на вассала Вандом.

Отступив на пару шагов, слуга пытливо оглядел наряд сюзерена: парчовый сюркот [7] синего цвета с вышитой каймой и мехом белки, отделанную вышивкой бордовую накидку и, мягкие сапоги с заправленными в них красными шоссами [8] . На руке хозяина алым камнем сверкал семейный перстень, а двухполосная перевязь и серебряный венец указывали на его благородное происхождение.

7

Сюркот – верхнее платье без рукавов, отделанное мехом. Сюркот – одежда, обязательная в торжественных случаях (на выходах, турнирах); она свободно ниспадала с плеч и плавно прилегала к торсу. Сюркот мог быть и со свободными рукавами, свисавшими как два плаща с обоих плеч.

8

шоссы – штаны состоящие из двух несшитых половинок, прикреплявшихся тесемками к поясу. Наиболее модными считались шоссы красного цвета.

– Все в порядке, мессир! – поклонился Фрей.

– Так ли это? – недоверчиво насупил брови граф, но оглядев себя в начищенное до блеска медное зеркало, остался доволен своим гардеробом и пошагал обратно в залу.

Вандом подошёл к высокому стулу и, прежде чем сесть, поправил складки плаща. Выставив вперед длинную ногу в плотно облегающем шоссе, он грузно опустился на обитое бархатом сиденье. Покрутив носком до блеска начищенного сапога, граф положил руки на подлокотники и замер в ожидании. В его глазах блистали надежда и постоянная насторожённость, что не удивительно для человека, всю жизнь защищавшего

свои права от бесконечных посягательств врагов.

Хотя Бушар и выглядел спокойным и величественным, на самом деле в его душе метались тысячи сомнений.

«Действительно ли эта девушка – моя дочь?» – терзался он, в нетерпении посматривая на лестницу.

Прознав о поисках графа, ушлые проходимцы не раз пытались подсунуть ему всевозможных самозванок. Правда, никто в точности не знал, как выглядела жена Вандома, а потому поначалу с регулярным упорством Бушару предлагали всех кого не лень. Претендовали на роль его дочери и жгучие востроглазые брюнетки, и рыженькие веснушчатые милашки, и светловолосые ангелочки, но кроме заверений, что эта девочка рождена женой Вадома, никаких других доказательств соискательницы не представляли. Вглядываясь в черты детей, граф, не видя сходства ни с собой, ни с Изабеллой, не испытывал душевного родства. И сегодня сердце старика взволнованно вздрагивало, он очень боялся вновь разочароваться, но, в то же время, ему безумно хотелось наконец обрести пропавшую дочь.

Между тем, преодолев первое разочарование от бедной обстановки предоставленной ей комнаты, Франческа, желая разглядеть себя уже при солнечном свете, вновь подошла к зеркалу. Взглянув на отражение, девушка пришла в ужас. Даже мутный металл позволял понять, насколько она безобразно грязная и ободранная.

– Господи, я похожа на нищенку! – в отчаянье заскулила Франческа, но тут же топнула ножкой. – Берта, потребуй, чтобы мне подготовили горячую воду и приличную одежду!

– Хорошо, госпожа, – поклонилась нянюшка и удалилась.

На удивление скоро, девушку провели в комнату с большой деревянной кадкой. С облегчением погрузившись в тёплую воду, Франческа почувствовала себя лучше, а смыв всю грязь, окончательно повеселела.

Лагретта принесла гостье сохранившиеся наряды младшей сестры Бушара, которая давно вышла замуж и навсегда покинула стены замка. Взглянув на платье, девушка вздохнула, но, понимая, что ничего лучшего ей не найти, смирилась и согласилась донашивать вышедшее из моды старьё.

Нянюшка помогла Франческе надеть тонкую нательную белую тунику. За ней последовало светло-синее платье – блио, с широкими рукавами из полотна ручной работы, расшитое белыми незабудками. Облегавшее прелестную фигурку платье, девушка перетянула кожаным поясом. Волосы легкими волнами легли на приоткрытые плечи Франчески, и Берта тонким латунным венцом закрепила на них прозрачную вуаль.

– Ну вот, теперь вы похожи на дочь графа, – улыбнулась старуха и, строго взглянув на воспитанницу, предупредила: – Помните, вы должны вести себя благочестиво и не забывать, что вы – благородная леди.

Тут в комнату вернулась Лагретта. На её памяти дочерью графа назывались по меньшей мере две девицы, а потому служанка и не особо торопилась признавать в незнакомке хозяйку, но, оглядев преобразившуюся замарашку, она в удивлении вскинула брови и смиренно опустилась в поклоне:

– Его Светлось ждёт вас, госпожа, – проговорила Лагретта, и Франческа, глубоко вздохнув, тихо последовала за провожатой.

Сердце девушки, готовое выскочить из груди, бешено колотилось, колени под широким подолом ветхого платья, дрожали, и бедняжка готова была упасть в обморок. Опасаясь, как бы не оступиться, Франческа, касаясь выщербленных временем стен, неспешно спускалась по каменным ступеням. Закручиваясь спиралью, лестница заканчивалась в плохо освещённом переходе. Шаркая туфлями, вслед за подопечной плелась нянюшка, сжимая в руках шкатулку с драгоценностями. Опустив взгляд и скромно сложив руки, Франческа наконец зашла в залу, всё ещё не в силах поверить, что через мгновенье она обретёт отца.