Нежный наставник
Шрифт:
Нижняя юбка соскользнула с нее подобно змеиной коже в весеннем саду. За ней последовала рубашка, оставив обнаженной грудь, которая все же не так сильно страдала от холода, как ее бедра, когда она переступила через упавшие на пол хлопковые панталоны.
Плотно обтягивающие чулки достигали верха ног. Она чуть поколебалась, но не оставила их. Почему-то считалось более развратным подходить к мужчине только в чулках, нежели совершенно обнаженной. Снимать чулки стоя оказалось довольно хлопотно. Она слишком поздно сообразила, что раздеться следовало
И сейчас, стоя совершенно обнаженная в полнейшей темноте, Элизабет нервничала больше, чем в свою первую брачную ночь. И если часом раньше, захваченная волнующим голосом Рамиэля и знакомством с мужским телом, она была горячей и влажной, то сейчас оставалась сухой и холодной. Ковер под босыми ногами, толстый и мягкий, приглушил ее шаги. Бархатное покрывало откинуто, за ним с тихим шорохом одеяло и верхняя простыня.
Ночная рубашка Эдварда была белее нижней простыни. Он лежал на спине, неподвижно, словно труп, аккуратно сложив руки, словно он так же легко контролировал себя во сне, как и во время бодрствования. Все должно было быть совсем иначе, ее муж не должен был лежать бесчувственной колодой, пока она пытается соблазнить его. Рамиэль бы радостно ответил на женское желание.
Тихо и осторожно она приподняла ночную рубашку Эдварда, обнажив колено, бедро, запретную мужскую плоть. Его ноги оказались темнее ночной рубашки, темнее ее ног. Курчавые волосы коснулись ее коленей. Кто бы мог подумать, что мужчина может быть таким волосатым? Или таким теплым…
Жесткие пальцы ухватили ее запястье, Элизабет испуганно вскрикнула.
— Что ты здесь делаешь, Элизабет?
Она сдержала смех и спокойно ответила:
— А как ты думаешь, Эдвард?
— Я думаю, что мы оба умрем от холода.
Элизабет не отдергивала свою руку, он не выпускал ее запястье.
— Я пытаюсь соблазнить тебя, Эдвард.
— Прокравшись в мою спальню и забравшись ко мне под рубашку, пока я сплю?
Она вздрогнула, словно ее уличили в чем-то непотребном. Во время уроков Рамиэль раздражал, шокировал, волновал и возбуждал ее, но он никогда не давал ей повода почувствовать себя уличной девкой.
— Некоторые мужчины могли бы оценить подобное внимание.
— Я не «некоторый мужчина», Элизабет. Я твой муж. Чего ты хочешь?
Ситуация все больше напоминала фарс. Как он мог не догадываться, чего она от него хотела? Может, он плохо видел ночью? Может, он не заметил, что на ней не было даже ночной рубашки?
— Я хочу… — Сердце у нее едва не остановилось. Как может добропорядочная женщина заявить своему мужу, что она хочет заняться с ним любовью? — Я хочу… близости.
— У тебя двое сыновей. Я свои обязанности перед тобой выполнил.
Элизабет почувствовала, как ужас сковал ее душу.
Силы небесные. У Эдварда есть любовница. Сексом не занимаются по обязанности. Он должен знать, чего ей хочется.
— Я пришла к тебе не по обязанности.
— Тогда возвращайся в свою комнату и забудь об этом визите.
У Элизабет перехватило
На выручку, ей пришла злость. Раз уж она смогла попросить лорда Сафира обучить ее искусству доставлять удовольствие мужчине, то, конечно же, она может предложить собственному мужу доставить ему удовольствие.
— Эдвард, я знаю, что у тебя есть любовница. Пожалуйста, позволь мне удовлетворить твои потребности.
Его пальцы сильнее сжались на ее запястье. Наверняка на руке потом останутся синяки.
— Во-первых, у меня нет любовницы, Элизабет, а во-вторых, ты и так удовлетворяешь все мои потребности. Элизабет попыталась рассуждать спокойно:
— Какие потребности я удовлетворяю, Эдвард?
— Ты превосходная жена для политика.
Она знала это, она всегда знала, что Эдвард женился на ней не ради ее достоинств, а только потому, что она была дочерью премьер-министра.
— Я хочу значить для тебя гораздо больше. Я хочу испытать момент полного слияния, когда мужчина входит в женщину и они становятся единым целым.
— Мне этого не нужно.
— Это нужно нашим сыновьям.
— Твоим сыновьям, Элизабет. Я дал тебе сыновей, так что ты можешь считать себя удовлетворенной.
— А если меня это не устраивает? Ты уже больше двенадцати лет не спишь со мной.
— Добропорядочная женщина не должна приставать к своему мужу с подобными глупостями. Если ты хочешь еще детей, мы обсудим это за завтраком.
Элизабет была на грани истерики. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. В самом кошмарном сне она даже представить себе не могла подобного ответа мужа.
Холод охватил ее, холод, не имевший ничего общего с ледяным воздухом спальни Эдварда.
— Я хочу обсудить это сейчас.
— Тебе не понравится то, что я скажу.
— Мне это уже не нравится. И я с трудом представляю, как мы будем обсуждать это за чаем с тостами.
— Не устраивай истерики.
— Хорошо. — Элизабет сделала глубокий вдох, чтобы прийти в себя. — Я пытаюсь разобраться в нашем браке. Ты утверждаешь, что у тебя нет любовницы, однако слухи утверждают обратное. Филипп ввязался в драку, чтобы защитить твою репутацию; Ричард заболел от огорчения. И если я могу еще что-то сделать, чтобы удовлетворить тебя, я сделаю это. Скажи мне, чего ты хочешь, Эдвард?
Он отпустил ее руку.
— Что ж, хорошо, только сначала прикройся.
Элизабет пошарила рукой, нашла бархатное покрывало и завернулась в него. Эдвард натянул на себя до пояса простыню и одеяло, словно опасался, что Элизабет набросится на него.
— Я не хочу твое тело, Элизабет. У тебя не грудь, а большое коровье вымя и рыхлые бедра. Я с большим трудом переспал с тобой несколько раз, чтобы зачать детей. Ричард и Филипп — здоровые дети. И я больше нести это бремя не намерен. Я не собираюсь вновь делить с тобой постель только потому, что тебе хочется мужчину. Я ясно выразился?