Нежный плут

Линдсей Джоанна

Она не хотела, чтобы что-нибудь из того, что он делал, прекратилось. Она на миг подумала было, а может быть, ей все это прервать, по крайней мере сделать попытку?… Говоря откровенно, она понимала, единственное, что нужно, это соглашаться и принимать все как есть. Но так ли?

Как совместить два противоположных отношения к нему? До этого она держалась от него как минимум на десять футов. Нет, на двадцать. А сейчас ей не хотелось бы, чтобы их разделял даже дюйм. Может быть, завтра она спросит себя, что же произошло?

– Капитан? –

спросила она между поцелуями.

– Гм?

– Вы занимаетесь любовью со мной?

– О да, моя дорогая девочка.

– Вы действительно думаете, что так надо?

– Абсолютно. Это лечение от всех твоих болезней.

– Вы шутите?

– Нет. Твоя тошнота, твой жар, дорогая девочка, ничто иное как влечение… ко мне.

Она хотела его? Да она его терпеть не могла! Но тем не менее все, что он сказал, объясняло, почему она получает удовольствие. А может быть, одному из партнеров не обязательно любить другого. Все это так возбуждало. Да, она желала его, по крайней мере вот этого самого.

«Но вам нужно было спросить моего разрешения, капитан…»

Она этого не сказала, а только подумала. Ей надоело удивлять его. Она обняла его.

Он пристроился между ее ног. А она расставила их как можно шире, чтобы ему было удобней. Его губы встретились с ее губами, потом проскользнули к шее, потом снова к губам. Он выпрямился, хотя ей приятно было ощущать его тяжесть. Но зато она почувствовала усиленное давление внизу и, Боже, даже жар… Она ощущала его… толстый и твердый, прижимающийся так сильно, пробиваясь в нее. Она знала его тело, знала, что входит в нее. Она не боялась… но никто не говорил ей, что это будет так больно.

Она вскрикнула от боли и удивления.

– Капитан, я никогда не делала этого раньше.

Он снова навалился на нее всем своим весом. Его лицо прижалось к ее шее, его горячие губы ласкали ее кожу.

– Да я это и сам понял, – слышала она его слова. – И думаю, что тебе можно бы называть меня Джеймсом.

– Я это учту, но не будете ли вы возражать, если я попрошу вас прекратить все это?

– Да.

«Он что, смеется? Все его тело трясет».

– Я сказала что-нибудь не то? Что-нибудь грубое?

Действительно, он смеялся, громко.

– Прости, моя любовь, клянусь, я бы да, но… Милостивый Боже?… Не полагаешь ли ты, что… Ты была так нежна… О, черт подери.

Он улыбнулся.

– Дорогая, я не могу, даже если хотел бы. Да и нет нужды. Боли больше не будет. – И он продолжил.

Ее глаза горели, она получала чувственное удовольствие.

– Ты все еще хочешь, чтобы я прекратил?

– Нет.

– Слава Богу!

Его слова вызвали у нее улыбку. Его поцелуй вызвал у нее стон. Медленные движения его губ стократно усиливали ее блаженные ощущения. Радость росла пока оба они не испытали до конца самое большое блаженство в своей жизни.

Удивленная, Джорджина с трудом могла поверить, что все это произошло с нею. Она

прижалась к мужчине, который показал ей, на что способно его тело. Чувство благодарности – желание сделать ему приятное, целовать его – охватило ее. Она продолжала держать его в своих руках, ласкать его, в конце концов она поцеловала его так нежно, так мягко, что он может быть, даже не ощущал этого.

Но он чувствовал все. Джеймс Мэлори, победитель женщин, утонченный аристократ, пребывал в таком состоянии, что ощущал каждое ее движение, всякое прикосновение, и был тронут ее нежностью. Никогда он не испытывал ничего подобного, и это обстоятельство даже пугало его.

ГЛАВА XXI

– Теперь я понимаю, почему люди этим занимаются.

Джеймс вздохнул с облегчением. Она сказала именно то, что ему необходимо было услышать. Некая толика бессмыслицы, позволившая представить вещи в их истинной перспективе. Она была настоящей женщиной, хотя и начинающей.

Но она не отличалась от любой другой женщины, которую ему удавалось соблазнить. После распознания ее не осталось ничего, что могло бы сохранить его интерес. Тогда почему же он не отделался от нее и не отослал ее в собственную постель? Потому что он все-таки недостаточно сильно этого хотел.

Он приподнялся на локтях и стал пристально глядеть на нее. С ее лица еще не сошел румянец, губы ее распухли. Он нежно провел по ним пальцем. Мягкий взгляд ее бархатно-коричневых глаз, который почему-то привел его в восхищение, безусловно, уже не тот взгляд, к какому он привык. Обычно ее глаза выражали нервозность, расстройство или крайнее раздражение, такое забавное в сочетании с ее мальчишеской маской. Слава Богу, он забыл о том ее маскараде и причинах для него. Но не ее ли тайна должна питать его интерес к ней?

– Этим, Джордж?

Его поползшая вверх бровь яснее всяких слов говорила, что Джорджина рассмешила его. Ну и что? Его манерность не казалась теперь досадной, ибо делилась на двоих.

– Это было не очень романтичное звучание, не так ли? – мягко спросила она, внезапно почувствовав невероятный стыд.

– Не очень любовное, но я не пропустил пика, моя дорогая девочка. Ты удовлетворена, не правда ли?

Она не могла сообразить, что сказать, поэтому кивнула и почувствовала восхитительное волнение от его улыбки, обращенной к ней.

– А ты?

– Ты с ума сошла – спрашивать об этом?

– Я имею в виду…

Смеясь, он запрокинул голову, перевернулся на бок, потянув ее за собой. Теперь она смотрела на него сверху вниз и была чуточку сдержаннее в своих чувствах в этом новом для себя положении, до тех пор пока он не раздвинул ноги и она не заскользила между ними.

– Что я собираюсь делать с тобой, Джордж?

Он спокойно улыбался, прижимая ее к себе. В действительности она не возражала против его развлечения, кроме того, как обычно, она не уловила шутки.