Нежный тиран
Шрифт:
Все изменилось в одно мгновение. Она подняла глаза и увидела стройного мужчину в безупречном смокинге, стремительно приближающегося к ней. Сердце чуть не выскочило у нее из груди, и ей с трудом удалось робко улыбнуться, когда он подошел.
— Вот мы и встретились, мисс Гарнер. — Он протянул ладонь, в которую Лаури робко вложила свою руку. — Очень рад, что вы идете со мной сегодня в «Ковент-Гарден» — ведь если я покажу вам такую приманку, разве вы сможете устоять? — В темных глазах венецианца сверкнула лукавая улыбка. — Как ваша тетя? — осведомился он, отпуская
— Мы приехали в Лондон вместе, — сообщила Лаури. — Тете Пэт уже намного лучше — ужасно, что сейчас ей приходится мучиться от артрита, ведь она была так подвижна в молодости. Она танцевала, вы знаете?
— Что ж, приятно слышать это. — В его взгляд вернулась обычная проницательность. — У нас немного свободного времени. Не желаете заглянуть в ресторан и чего-нибудь выпить?
Лаури кивнула, и тут же его рука легла на ее талию, мягко направив девушку в ярко освещенный зал с низкими столиками и глубокими креслами. Они сели друг против друга, и синьор ди Корте подозвал официанта.
— Что вы будете пить, мисс Гарнер? — поинтересовался он.
— «Зеленую богиню», пожалуйста. — Лаури решила доказать, что она не такая уж девочка, какой кажется.
Он удивленно вскинул брови, но без всяких замечаний повернулся к официанту и заказал выбранный ею коктейль и джин с тоником для себя.
— Часто вы ходите на балет, мисс Гарнер? — Он достал свой портсигар, не предлагая ей последовать своему примеру. Конечно, она же танцовщица, нельзя поощрять ее курение!
— Как только представляется возможность, синьор. — Она поймала себя на том, что любуется тонкими пальцами своего визави, зажигающего сигару. — Несколько месяцев назад мы с тетей Пэт смогли увидеть Марго Фонтейн, она танцевала Жизель. Я несколько часов простояла в очереди за билетами, но мне очень понравилось слушать, как балетоманы обсуждают своих кумиров.
— Вам нравится этот балет? — Он откинулся на спинку кресла, пристально разглядывая собеседницу сквозь поднимающиеся к потолку колечки сигарного дыма.
— Каждое его мгновение, — с жаром ответила она. — Тетя Пэт — страстный почитатель Натальи Бессмертновой, она думает, что «русская Жизель» неповторима.
— Это странный, захватывающий балет, он очень подходит такой волшебной личности, как Бессмертнова, — согласился импресарио. — «Жизель» есть в нашем репертуаре, но Андрея скорее искажает этот образ — вы сами убедитесь в этом сегодня вечером.
— Я только этого и жду. — Глаза Лаури засияли. — Я так долго мечтала о моменте, когда увижу Лонцу! По отзывам критиков, он безупречен?
— Однажды Микаэль займет достойное место среди величайших танцоров всех времен и народов. — Максим ди Корте взглянул на дымящуюся сигару, зажатую в пальцах. — Хотели бы вы танцевать с ним?
— Боже, об этом я и не мечтаю, — рассмеялась она. — Мне никогда не подняться до таких высот.
— Вы поразительно скромны для женщины, — с улыбкой заметил собеседник. — Но позвольте заверить, что я не стал бы гоняться за бесталанной танцовщицей, — а вот
Пока венецианец расплачивался с официантом, Лаури украдкой наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Ее сердце снова часто забилось в ответ на его улыбку и замечание относительно ее таланта. Похоже, это правда: ни один импресарио его уровня не станет тратить время на девушку вроде нее, если у нее нет никаких способностей.
Она задумалась о том, как тяжело, наверное, быть потомком великого рода, ведь он внук Травиллы, одной из лучших балерин на свете.
— Салют, — улыбнулся он, когда Лаури приняла свою «Зеленую богиню» и они одновременно поднесли бокалы к губам.
— О чем вы думаете, синьорина? — неожиданно спросил он.
— Боюсь, я не могу сказать вам этого. — Лаури торопливо отпила коктейль, который выбрала исключительно из-за таинственного названия.
— О, я настаиваю. — Его тон заставил ее взглянуть ему в глаза. — Мне кажется, вы строите догадки на мой счет, и я хотел бы выслушать их, чтобы иметь возможность вовремя оправдать себя.
Девушка невольно улыбнулась: ее развеселила сама мысль, что Максиму ди Корте придется оправдываться перед Лаури Гарнер.
— Я думаю, вы привыкли любыми средствами добиваться всего, чего захотите, — храбро произнесла она. — Я читала историю вашего знаменитого рода.
— Правда? — Его взгляд на мгновение задержался на пряди темных волос, спускающейся к плечу Лаури. — Позвольте заметить, что великие мыслители считали, будто лелеять свои печали хуже, чем самому заковать себя в цепи. Возможно, вам будет тяжело танцевать на сцене из-за смерти родителей, но вы погубите себя, если предадите свою мечту.
— О… — нетерпимая боль перехватила ей горло, — зачем вы только приехали в нашу школу, зачем выбрали меня?
— Мне было бы легко не заметить вас, — честно признался он — После финального выхода вы буквально исчезли со сцены. Только что царили там, и вот вас уже нет — словно надели шапку-невидимку. Другая девушка, на которую мадам упорно старалась обратить мое внимание — продолжал импресарио, — слишком уж хорошо осведомлена о своих достоинствах и о своей аудитории. Это катастрофа, если актер знает о себе больше, чем о персонаже. Никакая техника не скроет столь чудовищного эгоизма, особенно в простом ученике балетной школы. Только самоотречение делает артистов великими.
Он говорил искренне, и Лаури чувствовала, что эти слова идут у него от сердца, а не просто от опыта и прекрасного знания балета. Дух танца был у этого человека в крови, он достался ему по наследству от знаменитой бабушки.
— Неужели в глубине души вы не хотите стать балериной? — настаивал он.
Она опустила ресницы, прикрыв золотистые глаза, чтобы он не почувствовал ее смятения.
— Кажется, я слишком много требую от вас, — теперь он дразнил собеседницу. — Вам так уютно в Англии, за юбкой вашей тетушки. Лаури Гарнер дела нет до того, что она обладает даром, который может заставить огромное число людей позабыть о своих проблемах. Вы собираетесь похоронить его, а?