Нежный взгляд волчицы. Замок без ключа

Бушков Александр Александрович

Перед Сварогом был веральф.

Все в точности так, как описал Барзай: выглядит самым обыкновенным человеком, вот только слабо светящаяся, бледно-голубая линия, начинаясь от середины плеч, очерчивает над головой нечто вроде высокого капюшона с закругленным, но не острым верхом и высокими ушами, крайне смахивающим на волчьи…

— Лорд Сварог? — уже чуточку вопросительно произнес человек по ту сторону экрана.

Приходилось перестраивать разговор полностью, на ходу выдумать что-то новое… Ага!

— У нас тут легонькие хлопоты, — сказал Сварог, чуточку поморщившись, как и подобает большому начальнику, вынужденному отвлекаться на ненужные ему мелочи. — Пустяковые, но тем не менее… Это по поводу

лорда Нольтера. Вы ведь в свое время руководили поисковой группой?

— Да, конечно. Но все поиски…

— Я знаю, — перебил Сварог. — Только что просмотрел розыскное дело. Видите ли, его почтенная матушка развила бурную деятельность. Бывает в подобных случаях, вы не хуже меня знаете… Никак не может поверить, что наши спецслужбы не в состоянии до сих пор отыскать ее сына. И не предпринимают к тому никаких усилий. Ну, та самая классическая логика непрофессионала, с которой вы тоже знакомы не хуже меня. Им вечно кажется: если бы на поиски бросили человек сто и послали бы целые эскадры орбиталов, поиски быстро увенчались бы успехом. И никак им не объяснить, что порой один-единственный агент добивается успеха там, где бессильны сто человек и куча техники. Я ей чисто по-человечески сочувствую, но что же делать… Она уже была у Канцлера, у его высочества Диамер-Сонирила, в завершение, как и следовало ожидать, явилась ко мне. Пустяковые, но хлопоты… Не хотелось бы мне, чтобы она обращалась и к императрице, а этого вполне можно ожидать…

— Лорд Колланд? — скорее утвердительно произнес собеседник.

— Молодчина, — сказал Сварог, найдя в себе силы для доброжелательной улыбки. — Ну конечно же, Колланд…

Насчет герцогини он выдумал только что, никуда и ни к кому она не обращалась (что проверить этой твари не по рангу), но похожие случаи и в самом деле раньше бывали, родители и родственники пропавших без вести никак не могли смириться с бессилием восьмого департамента, заявлялись в высокие кабинеты, пару раз Яне прошения подавали — точнее, плохо замаскированные жалобы. Для таких случаев в качестве палочки-выручалочки давно уже использовали лорда Колланда — виртуоз пера, мастер человеческой души. Если называть вещи своими именами, он всякий раз составлял не более чем отписки — но обширные, изложенные отнюдь не сухим канцелярским языком, этакие мини-трактаты, исполненные сочувствия и сожаления оттого, что сделать ничего невозможно. В изящных оборотах объяснял, почему поиски оказались бесполезны, почему «сотня агентов и туча орбиталов» точно так же окажутся бессильны. С душой писал человек. Еще случая не было, чтобы получившие его послание появлялись вторично.

— Конечно же, Колланд, — повторил Сварог. — Я с ним немедленно свяжусь, и он, как водится, запросит у вас розыскное дело, имейте в виду.

— Я все понял, лорд Сварог. Будет исполнение.

— Удачи, — сказал Сварог и отключился.

Откинувшись на спинку кресла, прикрыв глаза, старательно изгонял нешуточное возбуждение и особенно — бурную жажду деятельности. Душа просила жестких и немедленных действий: ударить по клавишам, объявить боевую тревогу, поднять в ружье кого-то, а еще лучше всех, кого только возможно, связаться с Канцлером, а то и с Яной…

В конце концов он эту яростную жажду действий поборол. Обдумав все трезво, понял, что ничего предпринимать не следует, потому что сделать он не способен ничего. А то, что он сделать может, ровным счетом ничему не поможет. Сейчас. Пока он знает одно: веральфы и в самом деле существуют и даже, никем не узнанные и не выявленные, пребывают в Империи. Глупо думать, что эта тварь — уникум.

Окончательно приведя себя в состояние спокойной, жесткой деловитости, он нажал клавишу:

— Где сейчас Брагерт?

— На территории, господин директор, — ответил секретарь (слава Богу, не веральф!). — Примерно через

квадранс собирается вылететь на землю согласно вашему приказу.

— Приказ чуточку меняется, — сказал Сварог. — Брагерта — немедленно ко мне на дополнительный инструктаж. Сколько у нас на дежурстве полевых агентов?

— Полная дежурная смена, пять человек.

— Троих ко мне вместе с Брагертом, — распорядился Сварог.

И отключился, не дожидаясь бравого «Будет исполнено» — и так знал, что секретарь все в точности исполнит.

Словами не передать, как он был благодарен Барзаю. Чуть-чуть не отправил с Брагертом Теруэйна, а чем это кончилось бы, остается только гадать. Быть может, кончиться могло совсем скверно. Бесследно исчезает человек‚ отправившийся на землю исключительно затем, чтобы разузнать все, что только удастся, о Белой Волчице, царице веральфов — и его поиски (безуспешные!) ведет как раз веральф. В совпадения что-то не верится. И если уж так обернулись дела, нужно немедленно подумать и о Барзае…

Он не чувствовал ни острой тревоги, ни растерянности. И уж никак не считал себя побежденным — схватка (а она неизбежна) просто-напросто еще и не началась. Главное, он убедился, что след реален, и вышел на этот след. А это сейчас многое значило…

Глава VI

МЕЛОДИЧНЫЙ ЗВОН СЕРЕБРА

— Сначала — бубенчики, — нетерпеливо сказал Сварог.

— Вот все, что у него было…

Брагерт выложил на стол три мелодично звякнувших шарика на длинных полосатых черно-бело-рыжих шнурках, сразу видно, плетеных из конского волоса. Сварог повертел в пальцах один, слушая все то же позвякиванье. «Волчий бубенчик» величиной с крупный лесной орех, шарик с крестообразной прорезью на боку и круглым ушком. Тяжелый, совершенно черного цвета. Судя по весу и этой черноте — серебро, и очень старое, давным-давно сплошь покрывшееся патиной. А вот шнурки выглядят новехонькими, словно волосы для них надергали из конских хвостов если не сегодня, то вчера.

— Барзай говорит, вы сами все знаете, командир.

Сварог молча кивнул.

— Он только еще добавил, что чистить бубенчики ни в коем случае не следует, они должны оставаться, какими были. И добавил: возможно, они не просто зазвенят, а разбудят — мол, иногда случалось и такое. Но не ручается, что они могут отогнать, говорит, такого раньше не бывало.

Как ни пытался рыжий ветрогон это скрыть, он сгорал от любопытства — наверное, как любой на его месте. Сварог усмехнулся:

— Брагерт, вы все узнаете. Когда придет время. Без вас не обойдется. Надеюсь, сумеете потерпеть?

— Я все-таки не мальчишка, командир… Все понимаю.

— Вот и отлично, — проворчал Сварог. — А что с остальным?

Брагерт моментально стал серьезным, исчезли все эмоции, не имеющие отношения к делу. Тоже повзрослел в каком-то смысле, — подумал Сварог. Что ж, со мной быстро повзрослеешь…

— А что с остальным? — переспросил Сварог.

— Хозяин «Коня и вольного ветра» умер два года назад. Сын с дочерью трактирным делом заниматься не собирались и заведение продали. Новый хозяин Нольтера знать не знает — он два с лишним года назад переехал из другого города, так что прежде они встречаться не могли. Зато все трактирные слуги на месте, за исключением двух умерших — основательное ремесло, знаете ли, если условия подходят, за место годами держатся… Сначала они Нольтера не вспоминали, твердили, в общем, логично: столько народу проходит, несмотря на то, что заведение специфическое, для определенного круга людей. Я им тогда немножко освежил память «заклятием зеленого листа» — уж такие-то мелочи любой оперативник знает… Вспомнили. Все четверо показали одно и то же: Нольтер у них сидел почти каждый вечер — всегда в компании столичного книжника из Сословия Совы — и описали его довольно выразительно.