Незийский калейдоскоп
Шрифт:
Охранники лежали на полу, все до одного. Экраны мониторов помутнели. Роботы (кроме того, который напал на Стива) замерли и ничем не отличались от неподвижных предметов обстановки. Адвокат Зелгони оглядывал эту картину, сурово поджав губы: его наихудшие ожидания оправдались.
В этот раз Поль сменил личность инстинктивно, без сознательного решения. Вспыхнуло излучение (для него это выглядело, как вспышка: два пучка слепящих лучей прошивают зал из двух точек), оглушающая боль — и он превратился в Томека, спрятался от боли за буферной личиной. Томек, безалаберный
Прежде всего — оценить обстановку. Атакующие нейтрализовали «ми-гиайо» и боевых роботов (как — это уже частный вопрос), а одного из последних запрограммировали напасть на Стива. Те из присутствующих, кто сейчас испытывает недомогание, обладают, видимо, зачатками экстрасенсорных способностей. Ивена тоже?.. Значит, ей тоже больно. Томек-Поль стиснул зубы.
Похоже, что ребят с излучателями двое, и есть только один способ найти их среди остальной публики: свернуть Томека и снова стать собой — тогда он сможет увидеть источники этой слепящей пакости. Всего на миг, дольше он не выдержит.
Он на секунду замешкался, как будто собирался нырнуть в ледяную воду, а потом на него — уже не на Томека, на Поля — обрушился нестерпимо сверкающий шквал. Мелькнула мысль, что это даже красиво, и, наверное, поэтому сознание намертво прилипает к этим пронизывающе-прекрасным лучам, сливается с ними, агонизирует и через какое-то время перестает существовать…
Весь мокрый от выступившего холодного пота Томек привалился спиной к колонне. Теперь он чувствовал себя хуже, чем раньше, но базовая личность успела засечь один из источников: мужчина в белом костюме, похожий на печального элегантного артиста — нипочем не пришло бы в голову, что это не представитель богемы, а агент спецслужб, выполняющий ответственное задание.
«Убью», — не то подумал, не то прошептал Томек.
За Ивену, за Стива… Он знал, что сумеет это сделать. Именно раздолбай Томек, а не Поль Лагайм, обучался у Сенегава киллерскому искусству: Поль не выносил этого заслуженного государственного убийцу, а Томек — тот мог терпеть кого угодно, ему было все равно.
Нетвердой походкой он направился к «белому артисту». Есть еще вторая сволочь с излучателем, в другом конце зала, но это уже будет второй этап. Наставник советовал решать задачи последовательно, без суеты: сначала ликвидируй одного, потом другого, потом третьего… А вот и подходящее орудие. Поравнявшись с гинтийкой, которая стояла неподалеку от «артиста», Томек пошатнулся, толкнул ее, попытался, бормоча извинения, поддержать — и выхватил из ее прически длинную посеребренную шпильку с заостренными концами: традиционное гинтийское украшение, заодно — дамское оружие.
Спутник гинтийки шагнул к наглецу. Ученик киллера Томек сбил его с ног подсечкой, стремительно развернулся к отпрянувшему агенту, скользя по мраморным плитам, и всадил шпильку в холодный печальный
— Это террорист! Тлемлелх, Зелгони, у него излучатель Сефаргла!
Гинтиец, уже занесший ногу для нового удара, остановился: «террорист» — почти магическое слово. Никто их, террористов, не любит.
Томек-Поль торопливо обыскал агонизирующего агента, извлек из внутреннего кармана небольшой прибор с несколькими кнопками. Куда нажимать, чтобы выключить эту дрянь? Вдруг он нажмет, а интенсивность излучения после этого возрастет?
— Поль, вам нужна помощь?
К нему подбежали Зелгони, Тлемлелх, несколько энбоно и рослых серых лярнийцев, вооруженных кинжалами.
— Это надо уничтожить. Скорее, чтобы Стив очнулся!
Кто-то из Живущих-в-Прохладе пропел короткую фразу, и тогда один из серых взял у Поля приборчик, положил на пол и ударил по нему рукоятью кинжала. Коробочка хрустнула, глазок индикатора погас.
Поль благодарно кивнул и на мгновение свернул Томека: источник слепящего излучения остался только один, в гулкой зеленоватой глубине зала. Второй агент то ли еще не понял, что его засекли, то ли хотел любой ценой выполнить приказ — наверняка уничтожить Стива.
— Там есть второй излучатель, — Поль попытался встать.
Руки и ноги дрожали. Томек не настоящий — своего рода прослойка для амортизации и камуфляжа, и сейчас эта прослойка постепенно истончалась, не выдерживая нагрузки. Когда от нее ничего не останется, Поль больше не сможет противиться излучению. Надо успеть.
Двое серых лярнийцев — неги, вот как называется эта раса — подхватили его с двух сторон и легко, словно он ничего не весил, поставили на ноги.
— Поль, вы сможете определить, у кого излучатель? — спросил адвокат.
— Да. Я это излучение вижу. Вон там…
От негов пахло приторными благовониями, сквозь которые пробивался назойливый запах кислой капусты. Это сложное амбрэ действовало на Поля, как нашатырный спирт: раздражает обоняние и в то же время не дает соскользнуть в бездну, заполненную вспышками и переливами сверкающей боли…
Он все-таки сумел после очередного переключения снова отступить от края этой бездны, заслониться от нее почти истаявшей искусственной личностью Томека, и показал на высокую женщину с копной розово-красных волос, в чешуйчатом платье морковного цвета:
— У нее.
Когда женщина-агент увидела, что ее разоблачили, от ее надменной томности следа не осталось. Она метнулась в сторону, ударила коленом в пах бросившегося наперерез нега (бесполезно бить таким образом лярнийца — их половые органы спрятаны и защищены плотными кожистыми складками); осознав свою ошибку, врезала противнику по горлу. Вновь отпрыгнула, присела около неподвижного охранника — выхватить из кобуры оружие — но тут блеснули в воздухе сразу два кинжала, брошенных негами: один вонзился в плечо, другой в горло.