Незнаев и его друзья
Шрифт:
Это позитивно воздействовало на находившегося в состоянии глубокого запоя Запойкина. Во-первых, рядом был надежный приятель. Который, случись что серьезное, мог и стакан поднести. Предварительно его наполнив, почти до краев. А это было важно. Руку менять никак не полагалось.
И постоянный кашель Кашлюнкова не давал Запойкину опуститься на слишком опасную глубину. Он словно дайвер ощущал постоянные колебания где-то наверху. И постоянный живительный приток никотина вместо кислорода.
Но после того, как Дядя Лёня посетил с внезапной инспекцией сданную Запойкину жилплощадь, увиденное его, явно не обрадовало. Помимо большого количества стеклотары, предназначенной для сдачи в пункт, где работал винофил Шатров,
После того, как договор на сдачу квартиры с Запойкиным был моментально расторгнут по обоюдному согласию. Подтвержденному неуверенным кивком головы последнего и уверенным – со стороны головы леща, едва не упавшей на пол. Далее голова и туловище Запойкина вместе были вынесены из квартиры вместе с остатками леща и стеклотарой. Кашлюнков, под шумок стряхнув окурки на пол, чтобы никто не видел, продолжая кашлять поспешил покинуть квартиру, в которой так хорошо кашлялось и курилось, на своих ногах.
Далее была проведена генеральная уборка, И Дядя Лёня сдал свою свободную квартиру валютному спекулянту Объегоркину. В отличии от электрика Запойкина, Объегоркин, конечно, не употреблял. По крайней мере, в сопоставимых объемах. Но у Дяди Лёни возникла проблема иного порядка. В его квартире стали собираться крайне сомнительные личности, приходившие к Объегоркину продать или купить валюту. Причем, если Объегоркина тоже сложно было назвать чересчур приятным человеком, то вот посещавшие его квартиру типы, которые были постоянными клиента валютного спекулянта, Дядю Лёню совершенно не радовали. От слова совсем.
К примеру, досрочно освободившийся из колонии всегда хмурый Бандюганов со страшными золотыми зубами. Или же долгое время временно не работавший, да и не особо к этому стремившийся, Тунеядцев. Или имевший проплаченную по серой схеме точку на рынке наперсточник Прикарманов.
Дядя Лёня не понимал всех нюансов бизнеса, которым занимался Объегоркин. Объяснить, для чего каждый день необходимо было собирать компанию своих солидных партнеров для бесконечной покупки и продажи валюты, он сам себе не мог. При этом соседи всегда жаловались на то, что в очередной раз, придя туда как на работу, они опять кричали друг на друга во время совершения сделки.
Нет, конечно, Шлепанцев понимал, что иногда могло понадобиться немного валюты в качестве накопления или же поездки за рубеж. Или же, напротив, для осуществления какой-то дорогостоящей покупки напротив надо было продать какую-то часть валютных накоплений. Но вот для чего каждый день в одном и том же составе продавать и покупать валюту, – это его очень большая и очень умная голова никак не могла постичь. В общем, после истечения месяца Дядя Лёня договор с Объегоркиным, несмотря на претензии со стороны валютного спекулянта решил больше не продлевать. А также обещания пожаловаться на него, куда следует, от Тунеядцева; попытки как-то договориться, предпринятых Прикармановым; и очень хмурый взгляд Бандюганова, который напрягал более всего.
Следующим жильцом в не очень хорошей квартире стал пенсионер Минималкин. Дядя Лёня изначально очень сильно сомневался в его способности оплачивать полный размер арендной платы. Тем не менее, получив исключительные заверения от пенсионера, что это вообще для него
Цитадель в виде попытки отстоять первоначальный размер платы Дядя Лёня сдал примерно через две недели, плюнув и надеясь, что, хотя бы избавится от ежедневных визитов и нудных уговоров своего квартиранта. Но, закрепив в дополнительном соглашении к договору тридцатипроцентную скидку, Дядя Лёня отнюдь не лишился удовольствия в виде визитов пенсионера Минималкина. Тот, взяв первый рубеж, на следующий же день снова спустился к своему арендодателю в цоколь для того, чтобы уговорить его продолжить снижение ежемесячной платы. В итоге, по окончании месяца договор и с ним был расторгнут.
После того, как съехал Пенсионер Минималкин, в не очень хорошей квартире поселились два гастарбайтера из Центральной Азии, работавшие на стройке, Рахатлукумов и Чурчхелов. Снимать квартиру самостоятельно каждый из них позволить себе не мог. Поэтому решили арендовать в складчину. Взяв залог за два месяца вперед, Дядя Леня подписал с ними договор.
Вообще, сказать по правде, новые жильцы были очень улыбчивыми и вежливыми, они сразу же произвели приятное впечатление практически на всех жителей дома. За исключением буфетчика Крохоборова, который с очень большим подозрением отнесся к их появлению в доме, не доверяя им и все время ожидая от них подвоха. И даже то, что гастарбайтеры, пытаясь заслужить доверие Крохоборова, при его появлении сразу старались выключать свет в подъезде, не способствовало сильному росту их авторитета в его глазах. Он продолжал относиться к ним с бессознательным подозрением.
Рахатлукумов и Чурчхелов в свободное от работы время всегда старались чем-то приятно удивить или порадовать своих соседей. Например, для Антресолькина, Братанова и Тепловича они приготовили шашлыки во дворе дома. Купили у Несмеяна-Пивасикова несколько пар вареных джинсов. Газопроводову в качестве презента преподнесли ящик минералки. Самому медленному таксисту Кимычеву вместо его картуза подарили тюбетейку. Дяде Лёне вручили пару сандалий без пятки.
Даже к Крохоборову они регулярно приходили в буфет, покупая пирожки и вермишель быстрого приготовления. Крохоборов, особенно тщательно пересчитывал принимаемую от не перестававших вежливо улыбаться гастарбайтеров мелочь и доставал самую несвежую продукцию из своих особых запасов.
В общем, добрые соседские отношения укреплялись, все шло хорошо. Если не брать в расчет буфетчика Крохоборова, постоянно писавшего жалобы в домоуправление и стенгазету, а также высказывал всяческие претензии в адрес Дяди Лени из-за самого факта их появления в доме. Но на это никто не обращал какого-либо внимания. До одного момента.
В тот день Рахатлукумов и Чурчхелов получили на стройке премию. По этому случаю они решили приготовить плов. И пригласить домой, проживавшую в соседнем доме, известную в округе особу, Минометкину. Скажем так, социальная ответственность для которой не была какой-то догмой. С тем, чтобы в приятной обстановке покушать вместе плов, а затем перейти к десерту.
И вот Крохоборов, тоже желавший когда-нибудь пригласить Минометкину, но жалевший на это денег, увидел, как два гастарбайтера в компании с ней стояли перед лифтом, более того, явно намереваясь им воспользоваться. Крохоборов уже несколько лет себе не позволял даже думать подниматься на лифте, так как это могло привести к незапланированным расходам на электричество. К тому же, Минометкина демонстративно включила свет на лестничной клетке, так как ей, видите ли, было темновато. Буфетчик, буквально застыл как вкопанный на месте с открытым ртом, даже машинально не выключив свет, чего с ним давно не случалось.